Слышали, конечно, такой анекдот. Еврей едет в трамвае: - Скажите, ви виходите? - Да. - А впереди вас виходят? - Выходят. - А ви их спрашивали? - Спрашивал, спрашивал! - И что вам ответили? Так вот, я знаю этого еврея из анекдота. Это мой дальний родственник, зовут его, например, Зяма. Живет Зяма в белорусском городе (очень хочется написать "например, в Бобруйске"), в малогабаритной квартире, загаженной по самое не могу, с перманентно неработающим унитазом. Чертит что-то на кульмане за копейки. Постоянно всем жалуется, что дальше так жить невозможно, надо что-то срочно менять, что-то делать. - Ну так давай, - говорят ему. - Меняй, делай. - Нет, так сразу нельзя, - отвечает Зяма. - Надо все хорошенько обдумать. И обдумывает. Лет тридцать уже обдумывает, и все ни с места. История, вошедшая в семейные хроники - как Зяма ездил в Сохнут. Приехал он в Минск, к сестре в гости. Привез поручение от кого-то из знакомых - зайти в Сохнут (еврейское благотворительное агентство), что-то там выяснить. Бумажка с адресом у него есть, но ехать просто по адресу Зяма боится - а вдруг не найдет. - Спросишь там у кого-нибудь, - предлагает сестра. - А если они не знают? И потом, как можно спрашивать у случайных людей? Они же узнают, куда я иду. - Ну и что? - Как что?! Они подумают, что у меня есть дела с Сохнутом! - Да ладно, - утешает сестра, - за это уже давно не сажают. Зяма обреченно машет рукой: как можно разговаривать с человеком, который не понимает элементарных вещей? - Слушай, - вспоминает сестра, - кажется, я знаю, где это. Люська (подруга) недавно ездила. Такой-то автобус, такая-то остановка, где-то там во дворе, в арке. - Ну это же неточно, - морщится Зяма. - Будь другом, позвони Люсе, узнай подробнее. Сестра звонит Люсе. Та повторяет инструкцию почти слово в слово: сядешь в такой-то автобус, выйдешь на такой-то остановке, там будет двор, во дворе арка, в арке две двери, одна обита вагонкой, другая нет, Сохнут - это обитая. Зяма требует передать трубку ему, еще раз выслушивает описание маршрута непосредственно от Люси и подробно записывает. Потом кладет трубку и долго с сомнением смотрит на бумажку. - Ну что еще? - спрашивает сестра. - Как-то она все-таки неуверенно говорила... А нельзя где-нибудь совсем точно узнать? Сестра чертыхается, через ту же Люсю выясняет телефон Сохнута, набирает номер, спрашивает: "Как вас найти?" и передает трубку Зяме. Тот в четвертый раз выслушивает ту же самую инструкцию: автобус... остановка... двор, арка, две двери, обитая - это мы. - Ну что, - спрашивает сестра, - теперь поедешь? - Поеду, - обреченно соглашается Зяма. - Найдешь? Зяма неопределенно хмыкает и пожимает плечами. Наутро сестра отправляется на работу, а Зяма - в многострадальный Сохнут. Вечером сестра возвращается и видит, что Зяма сидит на диване и смотрит телевизор. - Ездил? - спрашивает она. - Ездил. - Нашел? Все было по описанию? - Да, все по описанию. Двор, арка, две двери, одна обитая. - И что ты выяснил? Зяма долго молчит, наконец сознается: - Я туда не зашел. - Но почему???? - А вдруг там не Сохнут?

Навеяно историей № 1 от 12 декабря Я не помню, от кого и когда слышал эту историю, но точно помню, что в каком-то виде она упомянута в мемуарах кого-то из известных советских кинодеятелей. В общем, не мое. В двадцатые годы звукового кино еще не было, а немое уже было. Фильмов снималось достаточно много, и не все из них оказались классикой вроде "Броненосца Потемкина" - большинство было такой же проходной одноразовой дешевкой, что и сегодняшние второсортные сериалы на заштатных каналах ТВ. Снимались в них такие же "проходные" актеры, которые кочевали из фильма в фильм в образе героя-любовника или бандита, или... Короче говоря, ситуация отличалась от сегодняшней лишь уровнем технического оснащения. Снимали очередную мелодраму. Несчастная любовь, попытка самоубийства - страсти в гишпанском стиле, да и только. Поскольку актерам в кадре все равно требовалось изображать разговор между собой для пущей реалистичности, а им (актерам) было скучно, то ради того, чтобы себя повеселить, решили служители мельпомены разговаривать друг с другом в кадре исключительно матом. Они изобретали все новые и новые языковые конструкции, иногда даже очень сложные, развлекая таким образом себя, оператора, режиссера и прочих участников съемочной группы. Невинная шутка, не более того. "Фильма" благополучно вышла на экран, очевидно даже собрала какую-то кассу - все было нормально. Все бы ничего, но как-то это творение показали в доме глухонемых. Для справки - глухонемые люди чтобы хоть как-то общаться с окружающими приобретают умение читать "по губам" (каждое произносимое любым из нас слово придает губам определенную артикуляцию). Это кино было для них "звуковым". Надо ли говорить, какой восторг такая второсортная мелодрама вызвала у таких подготовленных зрителей.