Вечером муж купил подарил мне часы. Красивые, но дико тяжелые. Говорю - не знаю, носить вроде неудобно, руку натрут. Но надеваю их и уезжаю в ночную смену. Утром возвращаюсь - муж завтракает, дети (9 и 3) под телеком, мультику смотрят. Наливаю себе чай, стою спиной к мужу. Спрашиваю: - Ну, как дети спали, мучали тебя? - Да как всегда. Старший еще ничего, а мелкий просыпался, ныл и встал в шесть, как обычно. Снимаю часы. Говорю: - Ты знаешь, я, кажется к ним уже привыкла... Смотрю, муж с круглыми глазами - к кому? - К часам. - А... Я думал, к детям... Ни фига себе, думаю, старшему-то скоро десять лет будет...

Рожать - дело тяжелое. Особенно тяжело это делать, если у ребенка лицевое предлежание. Сейчас эта проблема решается легко, все сразу видно на УЗИ - чтобы не доводить до греха, женщину кесарят, и получают живого, здорового ребенка и малость порезанную, но такую же живую и здоровую маму. Тут главное, во-время операцию сделать, не дать малышу ниже точки невозвращения опуститься. А уж если это произошло, выход один - плодоразрушающая операция, - тогда можно хотя бы спасти женщину. Моя хорошая подруга, Ольга, рожала 13 лет назад. УЗИ, конечно, тогда было в ходу, но пользовались им, мягко говоря, небрежно... нерегулярно пользовались. Лицевое предлежание Ольгиного малыша проглядели напрочь, а когда стало ясно, что дела идут совсем не так, как предполагалось, о кесаревом размышлять было поздно. Ольге было очень больно, конечно, да и в потугах она провела уже часов шесть, но сознания не потеряла. Так и шипела, и стонала, пытаясь сделать свое бабье извечное дело. Врач с акушеркой особенно ее не стеснялись - обсуждали сложившуюся ситуацию прямо при Оле, и к вердикту пришли быстро. "Давай кромсать спиногрыза, бабу потеряем - проблемы будут, а так - да еще родит себе, если повезет". Какой бы там кровавый туман Оле сознание не закрывал, эти слова она услышала, и на приближение акушерки прореагировала соответственно - стала плеваться и материться. Попыталась акушерку пнуть, но, не оценив расстояние, промахнулась. Следующие полчаса так и прошли, - плевки, мат в перемежку со стонами и загибаниями, и руганью персонала о сумасшедшей бабе, которой добра желают. Ольга не сдалась, ей нужно было рожать, и избавиться на это время от благожелателей-профессионалов. Не знаю точно, в каких словах она наплела-навыла историю, но суть ее была в том, что ее муж уже отсидел за убийство, и всех здесь порешит, если ее ребенка лишат, не знаю также, вспомнила она имена уголовных авторитетов, или просто придумала их, но пообещала она Геенну Огненную медперсоналу так серьезно, что от нее отстали, и оставили умирать... А что дальше? Ольга здорово порвалась, везде где можно, но малыша родила. И выжила сама. Рожать она больше не сможет, это правда, но видели бы вы ее глаза, когда она смотрит на своего Сашу-сынулю... Именно так она и смотрела на него, когда он вместе с моими детишками кормил кошку конфетами у них на даче, пока она сама утешала моего мужа в истории с утиными яйцами. Врачам тоже нужно отдать должное, об Оле они постарались, выходили ее самым лучшим образом, не смотря на все ее плевки и угрозы во время родов. Все они об Олином муже - студенте медицинского, к уголовникам не имеющего ни прямого, ни косвенного отношения - тогда знали уже. Леша, Олин муж, сейчас доктор-эндокринолог, человек занятой, но находит время заехать в Олькин-Сашкин роддом с цветами, или конфетами, - еще разок поблагодарить врачей выходивших его ненаглядную. По-моему, он не знает всех подробностей этой истории, да и зачем ему? Он же уже 13 лет видит, какими глазами Оля смотрит на Сашу, - и этого вполне достаточно.