Приехали как-то к нам в гости зимой в небольшой приволжский город знакомые французы. Ясное дело, много времени посвятили осмотру местных достопримечательностей, экзотичных для иностранцев. Например, их совершенно сразил вид с высокого берега на наше водохранилище, ширина которого такова, что не видно противоположного берега. Спрашивали: "Это рЭка или морЭ?" Как-то очень ясным солнечным морозным днем, в воскресенье, поехали через волжский мост. По случаю выходного дня на лед высыпало огромное количество мужиков, любителей подледной рыбалки, которые в количестве нескольких сот человек черными таракашками виднелись повсюду на ослепительно белом льду. Французы поинтересовались: - А что это люди делают на льду? Я совершенно спокойно, без всякой задней мысли, ответил: - Да рыбу ловят... Французы расхохотались. Оценив "шутку", спросили: - Ну ты правду теперь скажи, чего они делают-то? Я, придав лицу максимально серьезный вид, отвечаю: - Истинная правда, они ЛОВЯТ РЫБУ! Французы не унимались: - Ладно тебе, хорош прикалываться, мы что, совсем дураки? Как же они могут ее ловить-то? После моих дотошных расспросов до меня доперло, почему они мне категорически отказывались верить. По их разумению, река зимой промерзает насквозь, до самого дна, и рыба там если не мигрирует, то находится без движения, вмерзшая в лед. Пришлось кропотливо объяснять битые истины, что река замерзает только сверху, благо глубина там бывает и 50 метров, что толщина льда полметра всего, редко больше, когда морозы суровые долго стоят, и что подо льдом рыба имеется, пусть несколько сонная, но вполне активная, чтобы соблазниться клюнуть на наживку. Гляжу, вроде поверили. Следующим вопросом было: - Но КАК ЖЕ они ее ловят? Из подо льда-то? Пришлось на пальцах объяснять про чудо-инструмент под названием kolovorot, аналога которому у французов уж точно нет, про кропотливое сверление лунок и терпеливое выжидание. И правда, было видно, что дядьки сидят себе спокойненько поодиночке на своих ящиках и особой суеты на льду не наблюдается. Еще некоторое время посмотрев на рыбаков, французы вдруг спросили: - А что, им так эта рыба нужна? Мороз ведь... Я со вздохом отвечаю: - Ящики видите, на которых сидят? - Ну видим. - Вы понимаете, у каждого ведь там внутри ИМЕЕТСЯ... Она самая, которую вы не любите и говорите, что ее пить невозможно. А на морозе она ведь ох как идет! И греет... И тело, и душу... А еще душу греет то, что свалил себе мужик на весь выходной от сварливой женушки и шебутных деточек и весь в спокойствии с головой отдался любимому занятию... Французы заулыбались: - А-а-а... Вот теперь мы все поняли - ЭТО ХОББИ!!!

О разумном поведении животных в научной среде Посмотрел популярное видео с попугаем и подумал, как часто животные ведут себя по-человечески. И даже гораздо лучше людей. Разумнее, во всяком случае. Я уже писал когда-то, что у нас в московской лаборатории была традиция - брать кошку из вивария. Во-первых, приятно спасти от смерти хоть одну душу, а во-вторых, приятно, когда рядом всегда есть кто-то в хорошем расположении духа. Это было время безумной популярности фильма о Карлсоне, поэтому кошечку звали, разумеется, Матильда, по-домашнему - Мотя. Мотю мы не выпускали на улицу, чтобы ее опять не сгрябчили живодеры. Однако многие биологи знают, что кошечке нужно писать и какать. Писала Мотя в раковину, но мы ей это не ставили в вину, потому что точно так же по вечерам делал и наш лаборант Равиль (несмотря на все увещевания не поступать так). А вот куда она какала, не знал никто. Да, честно говоря, были мы не настолько пытливы разумом, чтобы биться за раскрытие этой тайны. Не видно дерьма, ну и, как говорится, слава Богу. Так случилось, что через несколько месяцев после вселения Матильды начальство решило устроить грандиозный смотр нашим научным результатам. Велено было всем явиться не только с таблицами и графиками, но и с исходными лентами самописцев. Каждый из нас отправился собирать этот первичный материал, и вдруг из угла, где располагался стол научного сотрудника Леонида Григорьевича, раздались жуткие, трагические крики. Мы все тут же сбежались и застали Леонида Григорьевича в состоянии грогги. Выяснилось, что Матильда уже давно в качестве туалета использовала кипу лент с результатами работ Леонида Григорьевича Она сразу сообразила, что он единственный из всех, который не анализирует свои результаты, потому что ему на них наплевать, а просто складывает на полу ленты в стопку, не уделяя им никакого внимания. Однако предусмотрительная кошечка не стала просто так гадить на ленты, а когтями отрывала куски по перфорации, а покакав на них, загребала бумагу и сворачивала ее в фунтики. Фунтики же эти с содержимым она загоняла глубоко под лабораторный шкаф Леонида Григорьевича. - Где Мотька? Где эта сволочь? - ревел Леонид Григорьевич, горестно воздевая к небу злосчастные фунтики, которые, если быть справедливым, совсем даже не пахли. Но умная сволочь уже давно спряталась в каком-то подполье, да и что она могла изменить, даже если бы захотела? Надо сказать, мы испытывали смешанные чувства, не зная, чью сторону взять в этом конфликте. Сомнения развеял наш инженер Владимир Николаевич, явившийся к месту происшествия немного с опозданием. - Леня, - сказал он, - я же тебе давно говорил, что твои результаты - говно. Посмотри на них еще раз и увидишь, что я прав. Помню, что этот случай оставил у меня, да и у остальных научных сотрудников, какие-то эгоистически-теплые ощущения. Хорошо, что Матильда выбрала не тебя в качестве самого бездарного и ленивого. Доброе слово и от кошки приятно.