Место действия - Тверь (в те времена - Калинин). Время - 87 год. Ускорение уже завершилось, начались гласность, новое мЫшление, перестройка... В это время я учился на первом курсе военной академии. Седьмого ноября 87 года была круглая дата - 70 лет ВОСР (кто не помнит - Великой Октябрьской социалистической революции). По этому случаю в Калинине был назначен военный парад и демонстрация трудящихся. Весь город был в плакатах - Ленин, красные гвоздики, "Аврора" с прожектором, везде крупными цифрами - 70 лет, на улицах растяжки - "70-летию Великого октября - достойную встречу!" и т. д. Военный парад - дело серьезное - дневные тренировки, ночные, кто служил знает. Принимать парад должен был начальник гарнизона. Ни на одной тренировке он не был (наверное из-за занятости), и его роль играл какой-то клерк. Да и роль-то была несложная - принять рапорт от командующего парадом, подойти к первой "коробке", поздороваться, поздравить личный состав с великим праздником, и под троекратное "ура!" перейти к следующей "коробке", дойти до конца, вернуться на середину, приложить руку к головному убору, и смотреть на проходящие торжественным маршем подразделения. И вот настал знаменательный день - 7 ноября, скопление людей, много высокого начальства, войска построены... "Равняйсь! Смирна-а-а-а! Равнение направо!" И появляется начальник гарнизона (который никогда не был на тренировках) - высокий, красивый, румяный, молодой, видно, что "дикорастущий" полковник. Светло-серая парадная шинель, ослепительно-белое кашне, белые перчатки, фуражка-аэродром с красным околышем, аксельбанты, сверкающие сапоги "бутылками". В общем как с картинки сошел. Командующий парадом: "Товарищ полковник! Войска Калининского гарнизона для торжественного парада по случаю 70-й годовщины ВОСР построены!" Начальник гарнизона подходит к первой "коробке" (нашей) - "Здравствуйте, товарищи офицеры!", - "Здра жлам тав палков!!!!", - "Поздравляю вас с семидесятой (пауза)... Отставить! С семьдесят первой годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции!!!" Наше троекратное "ура!!!" было гомерическим. Остальные коробки он также поздравил с 71-й годовщиной... Что с ним стало дальше, я не знаю... Если жив, дай Бог ему здоровья. Это был самый веселый парад за всю мою службу.

Думаю, что такое случалось со многими – вылетит какая-то понравившаяся фраза из анекдота, да не совсем к месту, а обратно не затолкаешь… Как-то давно ехал мой приятель Саша через Переяслав-Хмельницкий, там пост ГАИ известный. Останавливает его инспектор, представляется: «Инспектор Лось, Ваши.. » Не успел он представиться, как у Сашки вырывается: «Та й так бачу, що скотина…» Говорит, машину часа три обыскивали.

Как упарили Марка Бернеса После исторического пленума, где сняли Хрущева, пришел к власти Л. И. Брежнев. Никита Богословский и Сергей Михалков сидели после бани в "Метрополе" - месте встречи высшей творческой интеллигенции того времени. Заказали лимончик, коньячок и кофе. И тут в зал заходит Марк Бернес, который в то время славился как человек очень резкий и по-своему справедливый. Бернес подходит к их столику и заводит разговор - как дела, да как парок? И тут вдруг Богословский начинает врать. Мол, новый генсек для себя построил такую баню! Такой класс! Такие массажистки! У Бернеса аж руки задрожали. - Слушайте, а как мне туда попасть? - Ну, мы тебе ничего не обещаем, вот как договоримся, то и тебя возьмем. Проходит месяц, Михалков и Богословский встречаются, выпивают, звонят Бернесу и говорят: - Марик, мы договорились! Завтра идем в генсековскую баню. - Спасибо! Где встречаемся, во сколько, с собой что брать? - Давай в семь около Метрополя. С собой ничего не бери. - Как ничего? Надо хотя бы халат, полотенце, тапочки... - Какое на хрен полотенце, там тебе дадут что хочешь! И тапочки, и полотенце, и зубную щетку, и массаж сделают девки молодые. На следующий день Михалков и Богословский подъезжают на "Волге" к Метрополю, берут Бернеса и минут 40-45 катают его по Китай-городу. Тот ничего не понимает, чего его по Китай-городу катают? - Надо от КГБ-шного хвоста оторваться, - говорит Богословский. В итоге покатались еще полчаса. Въехали в темную и грязную подворотню. - Это что, и есть хваленая брежневская баня? - разочарованно говорит Бернес. - Да нет, это вообще-то черный ход, отсюда бутылки выносят... Заходят в баню, проходят длинным темным коридором, много поворотов, закоулки. Наконец, заходят в кабинет. Мягкая кожаная мебель, красное дерево, стол дубовый, телефон. - Вот это да! Это что, Брежнева кабинет? - спрашивает удивленный Бернес. - Ты что! Это банщика, давай раздевайся, пошли париться. - А где раздеваться? - Да прямо здесь. Выпили по рюмке коньяка, Бернес разделся. - А полотенце и тапки? - И тапки и полотенце дадут, иди. - А вы чего не раздеваетесь? - спрашивает Бернес. - А мы тебя догоним, мы тут уже были. Еще по рюмашке и придем, - говорит Богословский. - Марик, пойдешь по коридору - смотри не споткнись. Метров через десять повернешь направо, там увидишь, такие гобелены висят, вот за ними дверь. Входишь туда, там предбанник. Голый Бернес заторопился по коридору - направо, налево, подходит к этим гобеленам, открывает дверь, влетает. Яркий свет. Это банкетный зал ресторана "Славянский базар", где в этот момент отмечали 70-летие Яншина. Голый Бернес вошел в зал, когда произносился очередной тост. Немая сцена! После этого Богословский и Михалков боялись попасться Бернесу на глаза и съехали жить на дачу. А Бернес регулярно звонил жене Михалкова - Наталье Кончаловской - и спрашивал: "Натуленька, эта заикающаяся б... и его дружок Богословский не появились еще"?