Сломался стул. Пошел к начальству, говорю, что мне нужен стул. Начальник: "Ты замучил уже стулья ломать! В следующем месяце купим". Я обиделся, пошел в админскую, снял со стола сервак, поставил на пол, накрыл тряпочкой, чтоб не царапать (сервак новый, дорогущий, красивый), сел на него, сижу, принтер починяю. Злюсь. Открывается дверь, заходят красавцЫ, спрашивают: "А сервер где? " Не задумываясь, зло тыкаю пальцем в APC UPS башенного типа. Подходят к монитору и начинают снимать данные с сервера: комплектацию, ОС, ПО, сетевую конфигурацию и т. д. и т. п. Короче, все, как положено. Затем говорят: "Отключай! " Тыкаю на кнопку на передней панели UPS. Все гаснет. Они говорят: "Зачем так жестоко?" Я: "А вам не все ли равно? " Короче, опечатывают, заклеивают, уносят. У двери говорят: "А чего тяжелый-то такой?" Я: "Ну, дык, данных-то в нем скока! " Довольные уходят. Сижу дальше, принтер починяю. P.S. :Кстати, до сих пор не признались, что вместо сервера УПС утащили. Интересно, чем дело закончится? :-D

О том, как мы покупали сари Сари мы, конечно, прикупить так или иначе собирались. Но не сразу. Мы сначала хотели как следует пошляться по рынку, присмотреться, прицениться, пропитаться ярмарочной атмосферой. А уж потом, может быть... Ага, щаз-з-з... Буквально третья от входа палаточка была богато декорирована разномастными узорными тряпочками. Улыбающаяся пожилая индианка призывно заголосила: - [Пирожки, пирожки горячие], э-э-э, красивый одежда, слушай, не проходим мимо, покупаем, да? - Спасибо, мы пока покупать не будем, - вежливо сказали мы. – Может, попозже... - Зачем покупать? Не надо покупать, просто примерь! Я явственно услышал щелканье стальных челюстей капкана. Ловушка сработала. Ну какая женщина откажется лишний раз намотать на себя метров пять-шесть какого-нибудь симпатичного матерьяльчика? Процесс пошел и стал необратим. Первой начали заматывать в этот гигантский отрез ткани жену. Жена послушно крутилась туда-сюда, дочка тщательно фотографировала весь этот непростой технологический процесс, я мрачно курил в сторонке. - Ай, посмотри, какой красивый жена стал! – всплеснула руками индианка. Скучковавшиеся тут же индусы одобрительно зацокали языками, подтверждая. Ну, не могу не согласиться. Жена получился красивый, да. Следующей в сари стали заматывать Светлану Васильевну. Светлана Васильевна – это коллега жены по работе, энергичная пожилая женщина. Так получилось, что мы поехали в отпуск с ней вместе и везде шлялись тоже вместе. На постоянные вопросы индусов "Мама? " мы устали объяснять, что это коллега, и покорно соглашались: "Мама". Завернутая в пять метров ярко-желтого шелка Светлана Васильевна напоминала улыбающегося коротко стриженого Колобка. - Мама гуд! – убежденно заявила индианка. - Мама вери гуд! Красивый! – дружно подхватили окружившие нас плотным кольцом индусы. - Угу, рази ж кто спорит, - кивали мы в ответ. В финале представления в сари стали обряжать дочку. Сари вообще штука роскошная, да еще симпатичного оранжевого оттенка, да с серебряной вышивкой... Дочка потупила глазки, приняв изящную позу восточной танцовщицы... Продавец из соседнего ларька с ходу предложил дочке замуж. Я размазал его взглядом по прилавку. Дочка дипломатично отказалась, сославшись на непризывной для Европы возраст. Но из сари не вылезла. Неизбежность покупки сомнения не вызывала. Теперь следовало торговаться. Я затушил бычок, сдвинул очки на кончик носа, и пробуравив индианку самым ледяным взглядом, сурово поинтересовался: - Хау мач? Продавщица заулыбалась еще шире, зазвенела браслетами и от всей широты индийской души ляпнула: - Тысяча восемьсот! - Шо? – возмутился я. – Вот за этот жалкий обрывок марли, которым три года мыли полы на заводской проходной? Шутить изволите, мадам? Пятьсот максимум! - Ай, посмотри, красивый ткань, ручная вышивка, самый лучший сари на всем рынке! Чистый шелк! Тысяча шестьсот! - Это сари сделано в подпольной шанхайской лавочке на Малой Арнаутской улице! – со всей возможной твердостью изрек я. – И насчет чистого шелка тоже сомневаюсь. Как говорил один великий российский гуру: "Не верю!" Шестьсот, так и быть. - Ай, золотой, красивый, - заверещала индианка. – Как можно так говорить, шестьсот? Какие-такие шестьсот? Моя семья умрет с голоду! Полторы тысячи, о`кэй? Я расправил плечи и осторожно поколотил себя в грудь а-ля Тарзан. - Женщина! – строго сказал я. – Ты наверное не понимаешь, с кем имеешь дело. Я тверд и неуступчив, как гранитный утес на нормандском побережье. Я жесток и холоден, как кубик льда в коктейле. И страдания твоей семьи не выдавят из моих строгих глаз ни малейшей слезинки. Ладно уж, семьсот, и ни рупией больше. Ай эм гриди, понятно? - Гриди? – неверяще переспросила торговка. - Папа вери-вери гриди, - подхватила спектакль дочка. – Он больше не заплатит. - Ага, - подтвердил я. Жена тихонько потянулась к моему уху: - Тут только одного материала на тысячу. Без вышивки, - прошептала она. - И ты, Брут? – возмутился я. – Не сметь поддерживать спекуляцию! Этот засморканный носовой платок-переросток стоит восемьсот и не больше! Так говорит Заратустра! И я тоже так говорю! Мадам! Ю андестенд? Эйт-хандред! Индианка с жалобным видом принялась набивать на калькуляторе 1300. Я отнял калькулятор и нарисовал 850. Индианка слегка повыла и изобразила 1200. Я нагло хмыкнул и снова нарисовал 800. - В ваших интересах, мадам, не зарываться особо, и не упорствовать в своих плюшкинских заблуждениях. Подобно пророкам, чье слово – истина в последней инстанции, я говорю вам – будьте скромнее и воздастся вам сторицей! В будущем. Возможно. Стяжатели же, как известно, будут пребывать в геенне огненной, перманентно страдая зубною болью и воспалением среднего уха. И даже реинкарнация вам не светит, ибо отвернутся от вас блаженные шестирукие боги, пребывая в отвращении от жадности, столь недостойной такой почтенной дамы. Таки восемьсот и по рукам? Эйт-хандред гуд? Индианка завыла, как трамвай, умирающий на рельсах в глухой степи: - Ты хочешь рвать мне сердце! Мои маленькие дети будут плакать, когда узнают, что я отдавать такой красивый одежда себе в убыток! Ты меня убивать! Ладно, тысяча, и то только для твой красивый дочка! - Таки я изумительно рад, мадам, шо мы с вами приходим к некоему консенсусу, как говорил еще один великий российский гуру. Как насчет долгосрочной гарантии на изделие? А вообще сертификат на него есть? Ах, вы не знаете слова "сертификат" и никогда его не видели? Я тоже не видел, но спросить-то можно. А как вообще торговля? Все путем? Как здоровье вашего уважаемого дедушки? Не беспокоят ли его тщедушное тельце страшные тропические болячки? А детишки не огорчают? Тоже торгуют? На пляже, небось? Поубивал бы, так надоели! Ну, мы договорились? Восемьсот? - Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! – сказала индианка, страдальчески возведя глаза к небу. - Ну ладно, ладно, так и быть, - участливо подхватил я. – Сегодня великий день моей неоправданной щедрости. Я швыряю в толпы ликующего народа полными горстями медную мелочь и зачерствевшие пирожки недельной давности. Только из уважения к вашей замечательной стране – восемьсот пятьдесят. Эйт-хандред фифти? О кей? Индианка в поисках сочувствия перевела взгляд на жену: - Красавица, ну добавь еще пятьдесят! Жена мгновенно приняла вид покорной зачморенной восточной женщины и потупила взор, скромно сложив руки: - Ой, вы знаете, а все деньги у мужа... Он мне кошелек не дает. Правда, о повелитель? - Истинная правда, - подтвердил я, крепче прижимая к себе сумочку жены, в которой лежали деньги. – Так что, мадам, не пытайтесь урвать какой-то жалкий дополнительный бонус, пробуя сыграть на пресловутой женской солидарности. Этот номер, гражданин Гадюкин, у вас не пройдет! Но пасаран! И вообще, мадам, я же вижу, что у вас дядя работает на гуталиновой, в смысле на тряпичной фабрике! В вашей замызганной лавчонке этих самых сари – ну просто завались! Ну и, спрашивается, зачем вы клянчите эти несчастные пятьдесят рупий, которые все равно есмъ тлен и прах, и в прах отыдут? Куда как лучше просто иметь хорошее настроение, а оно таки у нас будет, когда вы таки прекратите выпендриваться и уступите нам это несчастное сари, покрытое унылыми пятнами вышивки, за восемьсот пятьдесят! И давайте закончим это обсуждение без перехода на личности! Протянем друг другу волосатую руку договоренности! В конце концов базар большой и что мешает нам развернуться и пойти искать более сговорчивого продавца? Ага? - О кей, - тяжело вздохнув, сказала индианка. - Вот и ладушки, вот и договорились, - радостно резюмировал я. – Успехов вам, сударыня, на вашем нелегком поприще, очень приятно было познакомиться. Товарно-денежный обмен состоялся. Индианка вновь заулыбалась и на прощание пожала нам руки. Насколько я понял здешние нравы – это означало, что мы таки лоханулись. Можно было купить дешевле. Ну да ладно. В следующий раз. Макс aka darkmeister