Про Эльбрус и Эверест... Навеяло вчерашней историей. Несколько лет назад в одной из Московских поликлиник работал врач, не знаю уж какой национальности, но звали его Эльбрус Николаевич, хотя в отчестве не уверен. Так вот, когда понадобилось подписать рецепт на редкое лекарство больному родственнику, я долго и нудно обтирал стены перед дверями кабинета, т. к. сами знаете, врачи, заведующие отделениями, обычно не сидят в кабинетах, а совещаются где-то... Время рабочее, я спешу на свою работу, нервничаю, кругом сидят больные, все раздраженные... В какой-то счастливый момент я вижу врача, быстро шагающего к своему кабинету, бросаюсь ему на встречу и радостно кричу: "Здравствуйте, Эверест Николаевич!". Его взгляд, брошенный на меня, трудно описать словами. Но врач вежливо поправляет меня: "Мое имя - Эльбрус". На что я, истомившись ожиданием, отвечаю: "Да это без разницы". Но рецепт мне все же пописали! Стыдно и ржачно стало потом, когда вышел на улицу...

Было это в семидесятые годы. Тогда безмерно развелось писателей-деревенщиков, обильно кормящихся на рассказах о том, как баба Нюра ходит с ведрами до колодца и обратно. Разумеется, были и таланты, но число бездарей превалировало. И вот состоялся съезд Союза писателей РСФСР. Со всех уголков Ресера-фесера съехались писатели, в основном, пресловутые деревенщики. В фойе был установлен большой стол, куда оные писатели положили свои книги - бери любую бесплатно! Ну, начался съезд с его помпезными речами, похвалами в адрес Леонида Ильича Брежнева и клеймлением позором мирового империализма. Затем - перерыв, и писатели рванули к столу... нет, не с книгами, а к другому - с разными яствами типа бутербродов с севрюжкой и красной икрой. Затем - вторая часть с концертом мастеров искусств. После съезда писатели стали расходиться. К столу с бесплатными книгами так и никто не подошел.

Не, один я может бы и не пошёл – Юра уговорил. Давай, говорит, на утренней зорьке посидим. А в три ночи в двери постучал. Ну, и как тут откажешь? Только вот место его, коронное, уже занято было. Мужичок какой-то, явно не из наших – неместный, с двумя удочками пристроился. - Ну чё, клюет? – угрюмо посмотрев на новоявленного оккупанта, поинтересовался Юра. - Да не - мелочь одна, - ответил мужик, поправляя наживку. - А должно клевать, - ещё раз намекнул Юра, - место-то здесь хорошее, я всегда здесь сижу. Всё прикормлено. А мужик попался то ли тупой, то ли намёк проигнорировал, но с места не снялся. - Ты это…, прикормил бы хоть что ли, - поняв, что вариант не прошёл, наставлял Юра, - рыба ищет, где вкуснее. А мы, Андрюха, давай вот туда пойдём, на моё резервное, для такого случая припасённое. На резервном клева не было. Ну, видимо, потому что не прикормлено. А у мужика, вроде, приличный клёв начался. Хоть и расстояние до него немалое, а всё равно из-за камышей видно было, как резко взметнулось сначала одно удилище, потом второе, со свистом рассекая воздух. - Прикормил всё же! – угрюмо наблюдая за своим недвижимым поплавком, произнёс Юра, - Как есть прикормил! Из-за камышей раздались плески, и что-то сдавленное про чью-то маму. - Говорил тебе, место там фартовое, уже не знает, халявщик, куда и рыбу класть, - злобно сплюнув в воду, продолжал комментировать Юра, - и откуда они только берутся, оккупанты эти. Припрутся на всё готовенькое, и спасибо от них не дождёшься. По водной глади разнеслась тирада из слов, которые не принято употреблинрь при дамах, и мужик, которого из-за камышей было видно только по плечи, сорвав со своей головы белую фуражку, начал активно ею размахивать, словно Ленин на броневике. Данное действо ввело нас с Юрой в лёгкое замешательство. - Чегой это он, нас зовёт что ли? – опешил я. - Ага, уловом хочет поделиться, совесть видать заела! – поддержал меня Юра, - щас пойдем, он нам по ведру отвалит. Но идти нам не пришлось. Мужик сам, но почему-то злобно матерясь, ломанулся в нашу сторону. - Ты это, если чего, говори, что тут клёва нет, а то завтра и сюда не пробьёмся, - наставлял меня Юрок. - Вы специально, да?! Специально!? – не добежав до нас ещё метров двадцать, начал мужик. - Чего специально? – в один голос с Юрком, не поняли мы. - Специально прикормить посоветовали? – не снижая скорости, продолжал мужик, по ходу видимо прикидывая, кому из нас первому головой врезаться в живот. А может и ногой по яйцам. - А чем ты недоволен-то? – на всякий случай ощетинившись удилищем, опешил Юра, - от рыбы отбиться не можешь что ли? - Какая рыба, какая рыба?! Чайки, блин, утки, лебеди - всё, что плавает и летает! Они же все сухари замоченные, что я в воду побросал, растащили. Такой шум там подняли, что даже ту мелочь, что была, распугали, - упершись шеей в Юрино удилище, затормозил мужик, - на кепку мне вот насрали! Сами-то, небось, не прикармливаете. - Как же не прикармливаем?! Завсегда прикармливаем. Только корки у сухарей, по жизни не тонут, кашей надо подманивать, которая сразу тонет. - врубившись что к чему, произнёс Юрок. – Во, смотри! – в подтверждение своих слов он отломал кусок круто сваренной каши и швырнул в воду. Очумевшая кряква, которая неслась следом за мужиком на бреющем полёте, сходу рухнула на воду за прикормкой. Но каша погрузилась быстрей. Утка вынырнула, обвела нас укоризненным взглядом, обижено крякнула и рванула ввысь. Правду сказать: улететь сразу не улетела, но делая прощальный круг, из-за вовремя сдёрнутой мужиком белой кепки, прицел видимо потеряла…