Давным давно, моя жена полюбила носить одежду черного цвета. Казалось ей, что вот это ей идет, а остальное никак. Причем этот черный цвет имел свойство засасывать: много раз она решала больше никакого черного, шла в магазин купить что-нибудь веселенькое, а в результате приобреталось какое-либо черное платье или пальто. Начала она даже психовать по этому поводу, но вылечила ее какая-то маленькая девочка. Ехала жена однажды в метро, а напротив эта девчушка с мамой пристально смотрит на мою супругу, а потом у мамы спрашивает: "мама, у тети горе?". Жена долго не могла остановиться от хохота, а потом в ее гардеробе стали появляться вещи других цветов.

1984 год. Обмыв стипендии в одном из таллиннских баров. Товарищ ушёл и долго не возвращается. Захожу в туалет и слышу голос его из кабинки. - Как-то унитаз как-то неправильно стоит. Заглядываю внутрь: товарищ пытается намертво прикрученный унитаз переместить в более удобное место.

При приеме на работу послали за справкой к психиатру. И вот, время около десяти утра, сижу в кабинете, а врачиха оформляет мне нужную бумажку. Вдруг, вижу, что у нее на наручных часах четверть шестого. Много думал...

Не мое, на работе услышал. Отправили парня в армию. Через две недели к его родителям приходит повестка - явиться парню в военкомат для отправки в армию. Мать головой покачала, повестку выкинула. Через месяц звонок в дверь, пришел патруль забирать парня в армию. Мать их отматерила, типа чего херней страдаете - сын уже как два месяца почитай служит. Старший с патруля звонил куда-то, обещали разобраться и исправиться. Прошло еще два месяца, пришло письмо, что дело на сына передано в прокуратуру, как уклониста от армии. Теперь мать не знает что делать смеяться или плакать.

"Ленин - наш Фюрер!" Основная N 11 от 5.12. Солженицын пишет, как в советской зоне оккупации Германии однажды арестовали человека, в документе которого значилось "Эс-бан фюрер" - "водитель трамвая". Патруль принял его за эсэсовца...

Про вредную бабульку-вахтера В далекие 80-е в НИИ, где трудилась моя мама, был, естественно, пропускной режим и попасть туда мог далеко не всякий. И мне было очень тоскливо томиться вечером на проходной, всматриваясь в толпы выходящих сотрудников. Конечно, это было далеко не каждый вечер. Просто иногда мама просила меня встретить её, чтобы вместе куда-нибудь ломануться. Будь то кино или гастроном, где одному выстоять вечером 2-3 очереди в разные кассы было нереально. Но, ближе к делу. Как-то пару-тройку раз мама упрашивала добрую старушку вахтёршу пропустить меня к ней. Та со скрипом, но соглашалась. Но, когда я приходил встретить мать, то всякий раз натыкался на очень вредное создание с мелкими крысячьими глазками, огромными очками и необъятным тазом. Она ни в какую не хотела впустить меня, ввиду своей врожденной сволочности, за что и получила от меня кличку Тортилла. Надо сказать, эта кличка к ней достаточно прочно прилипла, и вскоре её стали так называть все сотрудники НИИ, так как были со мной полностью солидарны. Ну что с меня возьмешь? Ну, какой я шпион? Да и секретного там, по сути, ни фига не было. Все слонялись по коридорам или сидели в кабинетах и старательно делали вид, что работают. Стандартная картина советской эпохи. Но вот наступило лето. А это значит, что школьники должны были проходить трудовую практику (рожденные в СССР поймут, о чем я). Это когда всех трудоспособных детей приучали к труду. Озеленение улиц, уборка школьной территории и прочая нуднота. Я и мой одноклассник Димон делали хитрее: поскольку наши мамы работали вместе, то они молвили словечко НИИ-шной завхозной тёте и мы трудились под присмотром. А нам это было на руку: столовая под боком, мамки обеденными рублинми обеспечивали исправно (не тунеядцы, ведь). Работы там было немного: так, подай-принеси. А после законного 4-часового рабочего дня водные процедуры, благо море под боком. А поскольку мы трудились на законных основаниях, то проход на территорию института был беспрепятственный. Все вахтерши нас знали в лицо и пропускали без проблем. Но Тортилла, видать, обладала потрясающим злопамятством: смотрела на меня с презрением, на приветствия принципиально не отвечала, но не впустить не могла. А как ей этого хотелось, было видно невооруженным взглядом. И вот, идём мы с Димкой из столовой в институт сытые, довольные. Кругом тишина, ибо все на обеде. Да и Тортилла, видать, требуху свою успела набить. Сидит на посту и чаёк из большой кружки сёрбает. Как только мы миновали пост, у меня в голове созрел ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН ОТМЩЕНИЯ! О чём шепотом сообщил Димке. Тот принял на ура, ибо раздолбай был похлеще меня. Буквально метров через 15 после вахты прямо по коридору есть туалет. Мы туда забегаем, и вылезаем через открытое нами окно. Первый этаж, все-таки. Оказавшись на улице, бежим до проходной, замедляем шаг, заходим в холл, и, как ни в чём не бывало минуем Тортиллу во второй раз. Та, вижу, заинтересовалась. Сёрбать перестала. Мы снова за угол и в туалет. Делаем третий круг. На сей раз эта старая черепаха аж привстала. Отбежав с Димоном подальше и, как следует проржавшись, я предлагаю усложнить трюк, вернув, таким образом, бабке разум на место – «выйти» таким же образом аналогичное количество раз. Что и было сделано. Самое сложное было – делать при ней вид, что ничего не происходит и не заржать! Всем спасибо.