Побывал я давеча на Коммунарке… Но не удовольствия ради, а токмо в целях служебной необходимости… Коммунарка это поселок в семи километрах от МКАДа по калужскому шоссе. Поехал по работе, а собрал фольклор. Привру конечно немного, но только в рамках своего воспаленного сознания, потому как сам факт, вещь проверенная. В общем было это во времена когда Внуковский аэропорт построили. Коммунарка тогда, как и сейчас была элитной агрофирмой, то бишь, толи колхозом, толи совхозом. Но индивидуальность ее была в том, что поставляла она произведенные продукты прямо к барскому столу. В смысле, элите советского строя. И поговаривают, что очень ценилось у той элиты, молоко. Вкусное, говорят оно и очень полезное. Ах, да, чуть не забыл еще один немаловажный факт, председателем в той агрофирме, ну или директором, была в то время женщина. За давностью лет и этических соображений, назовем ее, ну например – Марией Петровной. Марию Петровну, кстати, за очень вкусное молоко производящееся в ее агрофирме, да и другие продукты, представили к ордену. Чему она была несказанно рада и гордилась. Правда орден еще не выдали, но документы были уже готовы – дело времени. Хотя время-то близилось к осени. И толи работники в ее агрофирме пить стали больше, толи коровы забастовали, но произошел казус – упали надои. И все бы ничего, если бы кому-то из элиты в один прекрасный день не досталось заветного молочка. Надо сказать, что человек этот вместе с семьей был очень возмущен. И не из-за того, что молока не попил, а потому что другим досталось. Буча была страшной. Поговаривают, что очень попало тогдашнему министру сельского хозяйства. Которого, кстати, все из тех же соображений, назовем – Иван Иванович. В общем, досталось ему здорово – намылили холку. А раз так, то и дело он взял под личный контроль. В связи с чем и вызвал к себе «на ковер», Марию Петровну. Та ни сном ни духом, думала орден будут примерять. Одела белую нейлоновую блузку и в очень хорошем настроении рванула в министерство. Иван Иванович встретил ее взглядом из-под сдвинутых бровей: - Что же это вы, Мария Петровна, меня так подводите! (слово «подставляешь», тогда еще не было) – произнес он, пригвоздив виноватую к полу тяжелым взглядом. – Мы значит тебе орден, а ты значит нам упавшие надои?!!! Если по твоей вине – дояркой пойдешь! Надо сказать, что орден Мария Петровна хотела сильно, а вот дояркой нет. Поэтому и заголосила не-подецки. - Да вы что же Иван Иванович, разве это я – со слезой в глазах, начала она, - разве это я виновата??? Да это ж…, это ж… - мозг ее в тот момент со скоростью, что четвертый пентиум и рядом не стоял, перебирал варианты. Их было немного, но не зря же женщина стала председателем, ну или директором – это ж, это ж, аэропорт Внуковский построили! Вот! - И что? – опешил, Иван Иванович. - Как что?! Самолеты-то летают! Вот так вот! – для наглядности, Мария Петровна, раскинула свои натруженные руки и со звуком «ж-ж-ж», сделала несколько кругов по кабинету. - И что?! – все так же не понимая, переспросил Иван Иванович, который в авиатехнике разбирался плохо, в связи с тем, что был министром сельского хозяйства. - Как что!? Как что?! – опешила теперь Мария Петровна, - коровки-то они скотина глупая! Они же вот так! – при этом опять же для наглядности, председательша шлепнулась грудями на полированный стол министра, - вот так! – вновь повторила она свое объяснение. Кстати, груди у Марии Петровны, были очень даже ничего. Поговаривают, что четвертого размера при минус двадцати по Цельсию, а в кабинете было тепло. Поэтому груди соприкасаясь с полированным столом создавали чвякающий звук, амортизировали, что хорошо просматривалось через нейлоновую блузку, и откидывали хозяйку обратно в вертикальное положение. И толи она орден сильно хотела, толи в раж вошла, но не забывая повторять: «вот так, вот так…» Мария Петровна эти движения систематизировала и они стали ритмичными. Волосы ее растрепались, письменные принадлежности подпрыгивали, а прекращать она видимо не собиралась. Может время тянула, чтобы версию новую придумать, а может еще чего… Тем не менее, Иван Иванович с открытым ртом как загипнотизированный смотрел на этот груде-там-там и взгляд оторвать не мог. Поговаривают еще, что в приемной народ ожидающий приема, услышав в приоткрытую дверь «вот так, вот так…» и чвякающие звуки, напрягся и с открытыми ртами даже приподнялся со стульев (в новинку тогда это было). Положение спасла секретарша. С видом: «наш Иван Иванович не такой, он даже со мной не может, хотя я не против», она встала и грациозно – «с ноги», захлопнула двери. При этом все поняли, что если там что-то и происходит, то это ничто иное, как битва за урожай. Вот этот звук, хлопнувшей двери и вывел Иван Ивановича из транса. - Прекратить!!! – рявкнул он, - Прекратить сейчас же! Что все это значит! - Как что?! – испугавшись рева, притормозила Мария Петровна, - они ж пугаются! И приседают! Выменем об землю бьются, молоко вылетает и теряется! Вот!!! Они же вот та.. – при этом она опять начала примеряться грудями к столу. - Стоп! – рванув галстук вместе с верхней пуговицей, произнес Иван Иванович, - я понял! – и хотя это был нонсенс в сельском хозяйстве социалистического уклада, он произнес – я доложу Председателю Совета Министров, а вы пока отдыхайте. Ну уж не знаю, брал ли на доклад Иван Иванович с собой Марию Петровну или сам на пальцах смог объяснить – грудей-то у него точно не было, но факт остается фактом. Во Внуковском аэропорту изменили маршруты почти всех дневных рейсов – в обход Коммунарки. Чтобы выпутаться из ситуации, Мария Петровна мобилизовала всю свою родню в скотники и доярки, и надои подняла. Орден ей дали. Такая вот история. Кстати, самолеты сейчас над Коммунаркой летают. Не любят нынешние молоко что ли?