Смотрел как-то по немецкому каналу аналог нашей скрытой камеры, и там показали забавный прикол... Окраина города, стоит пятиэтажный дом, перед ним пустырь, по пустырю метрах в 100 от дома проходит тропинка. На тропинке прямо напротив этого дома вкопан столбик, а на нем прикреплена коробка с большой красной кнопкой и чуть ниже надпись: *ни в коем случае не нажимать*... Ну и проходят значит изредка людишки, на надпись посмотрят и идут дальше, но вот одному мужичку не стерпеть было. Остановился он, посмотрел внимательно по сторонам, чтоб никто не заметил того, что он сейчас кнопочку нажмет, и нажал... В этот момент раздается мощный взрыв и дом начинает этаж за этажом оседать пока не превращается в кучу кирпичной крошки... В этот момент камера показала крупным планом его лицо, ну вы представляете эту физиономию, да? А как он бежал... Съемочная группа неслась за ним метров 600, чтобы сказать улыбнитесь, вас снимала скрытая камера... Оказывается этот дом решили сносить, всех выселили и заложили динамит, после чего отдали его на растерзание телевизионщикам, а те уж постарались на славу...

Сегодня. Утро. Электричка, нежно плывущая по рельсам. Большинство людей спит. В вагон заходит тетка-коммивояжер: - Господа, предлагаю вашему вниманию журнал "ПОХ-удей"! Заметное оживление среди женской части попутчиков. Дамы зашуршали сумками. Некоторые аж по два экземляра покупали: себе и подруге. Мужики ржут не стесняясь. А масс-медия грит, что в стране кризис и кушать нечего...

Лозунг сайта УВД Черниговской области (СМ
Криминал (!!!!!) Обязательство Право Вот так! Грубо, но откровенно.

История не моя (точнее, не мне писали), но думаю, еврейские военные прокомментируют ситуацию с ЖАРОЙ... Привет, пацаны! Я сегодня пью русскую водку (к сожалению, вражеского производства, английского) и пишу вам письмо. Пью её холодную и пишу. Замечательно! Полагаю, имею право и все основания. Я опять выжил. И опять чудом. Полчаса назад я принял душ. Холодный. Он был из воды. Он был весь из воды! Её было много! Она лилась на меня, я брал ее руками и брызгался, как ребенок. Тут, у них ****, постоянные выборы. Сами понимаете, для нас это усиления и т. д. Ну, я и оказался в первых рядах, блин. *******ские коллеги машин не водят. Медицинский факт. Рулил я. Надо было объехать отдаленные избирательные участки, провести оценку обстановки на местах, ну вот и поехал. По горам, блин, по долам. Жара тут страшная. Если честно, я раньше даже гуглил местную температуру, т. к. термометр с собой не ношу, после чего перестал верить гуглу, напрочь. Земли, как таковой, у них нет. Страна вся на щебенке. Не надо верить Большой Советской Энциклопедии, что у них тут земной рай и страна эндемиков! Действительно умные люди писали БСЭ больше сорока лет назад, за это время многое изменилось. Креолы все сожрали, кроме собак. И то потому, что по вуду в собак вселяются души умерших и есть их западло. Теперь здесь полупустыня. В частности, наши американские контрагенты изловчились захоронить у них под ногами весь радиоактивный пепел, весь, что у них был, и этот факт не может не волновать меня, как еще пока действующего самца. Короче, посередине выгоревшего на солнце желтого безмолвия, я последовательно рву об камни все четыре колеса. Последовательно, одно за другим. Непалийские спецназовцы, из приданной охраны, порвали колеса на своей Махиндре или Тате (в рот эти непонятные названия, туда-сюда), еще километров 40 назад и мы ехали одни. А они порвали свои колеса прямо посреди деревни, боевым гномикам нещадно повезло. Камни тут острые и очень жарко. Всё время хочется пить. Инсинуации засуньте себе в жопу. Первое колесо я поменял легко. Я менял его на машине, в кондиционированном нутре которой, мои боевые *******ские товарищи пережидали это неудобство. Я потел и чувствовал, как выгоревшая полевка защищает прикрываемое ею тело от солнечных лучей. Все незащищенные формой части тела жгло солнцем, и я видел, как мои руки на глазах краснели. Все остальное я не видел. Зеркальцев я с собой не ношу, как и термометров. Но я, по-моему, об этом уже говорил. Приходилось только догадываться, как выглядит морда моего лица. Боевые товарищи меня даже подбадривали, изредка опуская стекла. Вскоре, менять стало нечего и несколько последних километров я остервенело шамкал лохматыми ободами по камням, даже каменистый стрим изловчился форсировать на ободах, распугав и шокировав мывшихся в нем местных жителей. И жительниц, что немного скрасило ситуацию. Но ненадолго. Мы заблудились. Имевшиеся у нас распечатки с гугла нам не помогли (прикиньте, какая тут организация дела после ******, если вместо карт мы имеем распечатки с гугл-ёрс?) Да, кстати. Как вы думаете, что делали мои коллеги, пока я остервенело боролся с судьбой? Те, кто бывал в Африке, меня поймут или догадаются. Правильно, мои боевые друзья всё это время активно ПИЛИ остатки ВОДЫ. И когда машина окончательно встала на своих многоугольных ободах, я вдруг понял, мне - ец. Вот так, неожиданно. Наверное, такое всегда неожиданно. Воды нет, связи нет, нихуя нет, мы вюй знает где, и всю воду мои компаньерос ин армз предусмотрительно выпили, пока я ёбся с колесами. И кругом СОЛНЦЕ. Солнце, о котором мечтают наши любимые женщины из средней полосы России. Солнце ЖЖЁТ, в конце концов кондер съел весь бензин. *******ский жандарм своевременно пояснил, что насос запасного бака у них сгорел еще МЕСЯЦ НАЗАД… Лучше бы он промолчал, в этот момент он сильно рисковал своим здоровьем. Только врожденная деликатность и приобретенная выдержка удержали меня от того, чтобы взять его за затылок и несколько раз ударить о приборную доску, прямо его напившимся воды мурлом. Машина дернулась в предсмертной агонии и замолчала. Из воздуховодов еще дуло, но уже совсем не холодным. Я вырубил горячее обветривание. Наступила тишина, нарушаемая только звоном крыльев летающих насекомых и запахом моих коллег. Я физически чувствовал, как из меня испаряется вода. И я не мог это остановить. Страшное ощущение, не все поймут. Совершенно не к месту, мне вдруг вспомнились представители лженауки. Привет, психологи! Я только в этот момент отчетливо понял смысл десятки лет упорно задаваемого вами в предмиссионных тестах тупого вопроса: «можете ли вы контролировать ваш стул?» Знаете, про стул до сих пор не могу однозначно утверждать, но думаю, что все-таки могу, еще ни разу в штаны не насрал, насколько себя помню. А вот испарение из себя воды на страшной жаре я точно не мог контролировать. Идите вы нах. Через пять минут жар выгнал нас из машины. Мы залегли под нее, там тень. Конечно, как сильно теоретический вариант, я мог их перестрелять (куда им против нас, с их кремневыми пистолетами и крысиными повадками) и пить их кровь, и продержаться ещё сутки, или хотя бы до захода солнца, но это не наш стиль. Ну, и другие варианты. Но вместо этого, я пошел. В гору. Возможно, это была ошибка. Возможно, мне надо было идти вниз и лежать там вечно в ледяном горном ручье, полном юных креолок и неизвестных науке болезней. Но я пошел вверх. Вперед. Гордыня. Да... На нашей стороне Земли, задним умом все ямы полны. Ребята, это очень больно смотреть в бинокль вниз с горы. Там внизу деревья, трава, там вода… Но стоит убрать бинокль и ты понимаешь, что ты туда живой не дойдешь. По спирали, вокруг этой любимой горы. Туда можно только спрыгнуть. Вот понимать это и больно. На другой стороне горы, через 10-15 км должна была быть деревня. Я шел, пацаны, в буквальном смысле слова ПАЛИМЫЙ солнцем. Признаюсь, я молился. Мой сильно религиозный компатриот потом сказал, что все это случилось в канун светлого праздника. Но, уверяю вас, какие бы вы не были замшелые атеисты, в подобные минуты вы тоже начнете молиться. Спасибо теще, в командировку нательный крест подарила. И мне явилось! Когда мне было уже не с чем выплюнуть набившуюся в рот каменистую пыль сквозь лопнувшие губы, когда я уже почти не мог идти и меня в остервенении швыряло от одного куста до другого (за которые я цеплялся окровавленными руками, подтягивая себя вверх по склону), я вдруг встретил какого-то креольского мальчика на клокастом, плешивом ослике, почти прямо на вершине раскаленной и пыльной горы. На безымянной для меня высоте, блин. Я встретил обычного, даже скучного в своей обыденности креольского мальчика, совершенно седого от пыли, на таком же пыльном ослике. От каждого удара его босых желтых пяток (а у некоторых креолов пятки желтые, если кто не знает) в плывущем воздухе с боков ослика разлетались рваные облачка пыли. Я сначала не поверил своим глазам, я даже хотел их потереть, но потом забоялся поцарапать. Я смотрел на него застилаемыми белым туманом глазами и отказывался верить в очевидное. Я даже хотел кинуть в мальчика камушком, если насквозь пролетит, значит – мираж. Я сидел в белой пыли и закрывал ладонями то левый глаз, то правый, стараясь прогнать бесжалостное наваждение… Сказать, что мальчик охуел, увидев хоть и обгоревшее, но по сравнению с ним, что-то все-таки более белое (и при этом, впервые в его жизни) – значит не сказать ничего! Думаю, ослик охуел тоже. Больше скажу, я и сам охуел! Мальчик был одет в истлевшую на солнце майку с еле читаемой надписью «Born to be». И всё. Только для того, чтобы “To be”... Глубина философского смысла надписи на его майке намертво вплавилась в мой раскаленный от жары мозг. Больше на мальчике не было одето ничего. А вот на бока ослика были одеты две плетеные сумки, связанные на хребте. А-х-у-е-ть! Простите за солдатскую прямоту. И я нанял его. Мальчика. Я вербанул его на раз, мне даже стыдно немного. Трагикомичность ситуации добавляло то, что не ходят в таких местах доллары, которые я предлагал мальчику за свое спасение, там только «гурды» или ракушки какие-нибудь, и ему оставалось только ВЕРИТЬ, что эти бумажки что-то значат, он ведь их раньше никогда не видел… Я ему всё объяснил, я щедро дал ему вражеских денег. И конфету. У меня всегда с собой конфеты для местных детей. Леденцы. Но чтобы съесть конфету, нужна слюна, а чтобы была слюна, нужна… ох! Наверное, лишним будет упоминать, что креольские мальчики не говорят по-английски. Но я не отчаивался. Я старался. Я переходил на русский. С русского на французский, на испанский – рядом граница и он мог его знать. Я переходил даже на очень русский. Сидя среди обжигающих камней на неправильной стороне глобуса, я вспоминал полную сочной свежести весеннюю березовую рощу возле моей деревни, речушку, из которой можно сколько хочешь пить пригоршнями вкусную воду, и жестами показывал мальчику и его флегматичному ослику, что мы прокололи колеса и скоро умрем, и очень горюнился, если мне казалось, что они меня не понимают. И когда мальчик ускакал в пыльную даль на своем ослике, резко похлопывая по нему своими желтыми пятками и увозя мои деньги, но не надежду, я верил, что он всё же понял и не наебёт. И он правда понял! И он не наебал! Бон багай! Замечательный креольский мальчик. Я желаю ему всего самого лучшего в его, несомненно, трудном будущем! Когда к вечеру привезли воду и колеса, я уже окончательно сомлел. Одна из пришедших машин оказалась нашей Нивой, белого цвета, что только усилило сюр. У меня уже не было сил ни удивляться, ни вернуться к машине, чтобы там сдохнуть от жары, ни идти вперед, чтобы от напряжения у меня лопнул какой-нибудь сосудик в головном мозге. Вы знаете, что бамбуковые кусты почти не дают тени? Совершенно бесполезные растения! Но я дотерпел. Я выжил. И я пью русскую водку. Пусть и сделанную в Англии. Совсем живой. Такая вот вюйня. Минута слабости, наверное. А завтра снова в бой. Покой нам только снится. Гуталин с моих солдатских ботинок от жары впитался в гудящие ступни. Я сижу возле бассейна с ПРОХЛАДНОЙ ВОДОЙ и смотрю на свои голые ноги, они как будто в черных носках. Не знаю, поймете ли вы меня… Неверно мерцают лампы ночного освещения (проблемы у них тут с электричеством), в вязком, теплом воздухе из соседнего отеля доносятся звуки кампо… Через обмотанную колючкой ограду я вижу танцующих людей… Я вижу молоденьких креолок, гибко извивающихся вокруг стареющих торговцев наркотиками с их опереточными усиками... Короли танца, блин... А рядом тихо журчит вода в бассейне. Холодная. Замечательная вода. Вода, которую вы ненавидите, если она холодная…