Небольшой город Калязин расположился в 180-ти км от Москвы по Ярославскому и Дмитровскому шоссе на самом берегу реки Волги.
На машине можно добраться за 3 часа. Историю своего рождения этот провинциальный городок, как и многие другие города России, связывает с созданием крепости-монастыря, вокруг которого разрослась слобода.
Позже на противоположных сторонах реки возникли ещё две слободы, объединённые в 1775 г. между собой и получившие по указу императрицы Екатерины II городской статус.
При Никольском соборе там была построена колокольня в 1800 г., высота которой составляла 74,5 м.

В 1939-40 годах при создании Угличского водохранилища старая часть Калязина оказалась в зоне затопления; собор был разобран, а колокольня частично оказалась под водой. Позднее вокруг колокольни был создан искусственный островок с причалом для лодок. В настоящее время затопленная колокольня превратилась в достопримечательность города, и привлекает множество туристов.

Все строения в зоне затопления должны были быть либо разрушены, либо перенесены в незатопляемое место. Перенести каменный собор невозможно и его, как и все каменные строения, начали рушить. Однако, один из энтузиастов-архитекторов встал грудью на пути ломателей, даже в Москву ездил, но уговорил оставить колокольню собора, как маяк, ведь Волга в этом месте делает крутой поворот, почти под острым углом. Есть, правда, версия, что колокольню не взорвали потому, что просто не успели до весеннего паводка, но она не выдерживает никакой критики, ведь снос контролировал всемогущий НКВД, не взорвали с этом году, взорвали бы в следующем. Так же несостоятельна версия о нехватке взрывчатки, по той же самой причине.

Другое дело - колокол, который висел на самом верхнем ярусе колокольни. Его нужно было снять. Все мы видели кадры кинохроники, где колокол выталкивают сквозь арочный проём какой-то колокольни, и он падает, разбиваясь о землю. Так же должно было произойти и в Калязине. Колокол сняли с подвеса и опустили на брёвна, уложенные в проём арки. И тут оказалось, что колокол просто не проходит в этот проём, не то выше, не то шире его. Поскольку уже имелось высочайшее указание не взрывать колокольню, ярус не стали сносить, а растёсывать арочный проём долго (а весенний паводок уже не за горами), надо было опустить колокол ярусом ниже, где проём шире. При опускании временный подвес не выдержал, и колокол рухнул на подготовленные ниже лаги. Многотонная (501 пуд) махина легко проломила их, как и все перекрытия нижних ярусов. Так получилось, что колокол падал ровно и не стремительно, задерживаясь на каждом перекрытии, и, в конце концов, стал на свод подвала колокольни, который подумал-подумал, да и проломился тоже. Из открытых створок ворот нижнего яруса вынесло клубы кирпичной пыли, какие-то бумажки, щепки, раздался гул, дрогнула земля. В результате колокол оказался в глубоком подвале.

Понятно, что к такому повороту событий товарищи оказались не готовы. Всё было подготовлено к тому, чтобы опускать колокол, а не поднимать его. Было понятно, что до паводка просто не управиться, и на колокол просто махнули рукой. К началу лета, когда паводок спал, оказалось, что подвал залит водой. И на колокол снова махнули рукой, теперь уже надолго (казалось бы - навсегда, но - нет). Война К началу войны уровень водохранилища достиг проектной отметки, и колокольня оказалась отдалена от берега на добрых 200 метров. Основание колокольни ушло под семиметровый слой воды, почти полтора яруса. Белоснежная игла посреди голубых волн, это красиво, но местные жители не радовались, для них, тех, кто остался жить в Калязине, а не переехал в другой город, колокольня стала символом убийства города. И они её не жаловали. Кроме, разумеется, вездесущих мальчишек, которые с открытием купального сезона немедленно поплыли на колокольню. Именно они принесли первый слух о том, что колокол, лежащий в затопленном подвале колокольни, гудит. Сказки это, говорили взрослые, этого не может быть. Однако, может. В ясную лунную ночь, в начале июня 1941-го года, колокол ударил в первый раз. На следующую ночь город уже не спал. Колокол начал бить. Не часто, раз в несколько минут, но зато до самого утра.