24 декабря умер академик Зализняк. Кто знал про него - грустите со мной. Кто не знал - должны знать.
Вместо множества своих слов - процитирую последнюю лекцию Учёного с сайта elementy.ru Не поленитесь, зайдите, почитайте и другие лекции. Они всегда крайне интересны.

Да, длинно, но - читайте! И - гордитесь.

Источник:

Лекция прочитана 13 февраля 2017 года в школе «Муми-тролль».
Благодарим Андрея Анатольевича Зализняка и школу «Муми-тролль»
за предоставленную расшифровку лекции
И. Б. Иткин: Добрый день, друзья! Во-вторых, меня просили попросить вас отключить мобильные телефоны и подобные им устройства или хотя бы звук на них. Это, конечно же, во-вторых. Во-первых, Александр Юрьевич меня спросил: «Ну, Вы представите?». Я сделал очень умное лицо и сказал: «Представлю». Потому что вы не представляете себе, насколько не только приятно, но и легко выполнить эту просьбу. Сегодня по многолетней традиции, которая, как мы очень хотим и очень надеемся, будет продолжаться всегда, в гостях у школы «Муми-Тролль» Андрей Анатольевич Зализняк.
А. А. Зализняк: У меня действительно длинная традиция рассказывать в этой аудитории разные популярные, развлекательные и прочие сведения. На сей раз я собрался сделать это в не совсем традиционном стиле, поскольку это не популяризация чего-то очень известного, а, скорее, пока что довольно неизвестные вещи, которые, однако же, надеюсь, мне удастся вам изложить так, что вы какой-то смысл в этом увидите.
Меня уже несколько раз спрашивали, что за странное название этого сегодняшнего рассказа — «Или и уже». Ну, такого рода названия иногда бывают полезны, чтобы коротко намекнуть, о чём пойдёт речь, хотя в данном случае это, конечно, сразу не очевидно. Сейчас довольно много существует лингвистических работ, которые имеют примерно такое же название, скажем «Слово бояться». Но практически все такие работы, которые мне известны, касаются содержательной стороны слов: это детальный анализ значения того слова, которое ставится в заголовке. В данном случае ничего о значении слов или и уже я говорить не буду, буду говорить только о внешней стороне. Как выяснилось, с этими словами связана некоторая лингвистическая задача, очень неочевидная, с очень непонятным решением, а именно касающаяся того, как эти слова исторически получили тот вид, который мы сейчас имеем.
Сейчас эти два слова чисто внешне, вообще говоря, похожи во всём — с точки зрения количества слогов, порядка гласных и согласных и прочего — с разницей только в том, что и?ли — ударение на первом слоге, уже? — ударение на втором слоге. Выдающийся секрет этих двух слов состоит в том, что, как показывают соответствующие наблюдения над историей русского языка и памятниками, которые отражают предыдущие состояния, в частности предыдущие состояния ударения, до петровского времени ударение было строжайшим образом или? и никогда не и?ли. И?ли появляется только в начале XVIII века и быстро побеждает. И наоборот, примерно до того же времени, до последней трети XVII века, не было никогда никакого ударения, кроме у?же: у?же, у?жели, неу?жели. И только в конце XVII века появляется новое ударение уже?, а в XVIII веке оно побеждает, и сейчас мы уже не знаем никакого другого ударения. Вот такой совершенно поразительный факт, что эти два слова претерпели зеркальное изменение в ходе истории, причём примерно в один и тот же период истории русского языка.
Действительно, немножко загадочно. Никакое подозрение о том, что вообще двусложные слова такого рода испытывали переход туда или сюда, конечно, невозможно — хотя бы потому, что тут один переход в одну сторону, а другой — в другую. Конечно, лингвисту интересно, каким образом это могло произойти и что могло побудить к тому, что в истории русского языка эти два слова зеркально поменяли своё ударение, причём так прочно, что вы сейчас совершенно не сомневаетесь в том, что надо говорить уже? и и?ли. Древние ударения или? и у?же на вас производят впечатление чего-то странного и совершенно вам чуждого. Но выясняется — что, впрочем, нормально практически для любого серьёзного лингвистического исследования, — что попытка решить эту проблему напрямую, в лоб, скажем путём исследования всех контекстов, где встречается в истории русского языка или и где встречается уже, не даёт ничего, кроме прямой констатации, что дело было именно так. Во всех памятниках примерно до конца XVII века ударение будет или? и у?же, а во всех памятниках XVIII века уже будет наоборот. И сколько бы вы примеров ни брали, дальше этой констатации вы никуда не продвинетесь. Для того чтобы по-настоящему понять что-то большее, чем просто факт, что это было так, а не иначе, как выясняется, нужно намного, намного шире захватить в своем анализе лингвистический материал, чтобы, быть может, докопаться до каких-то объяснений того, как это могло случиться.
Поэтому сегодня я буду рассказывать вам об этом довольно подробно, и надеюсь, что в конце концов покажу вам, каким образом можно объяснить эти два зеркально обратных друг другу перехода. Но для того, чтобы вам это попытаться показать, я должен — боюсь, что 4/5 времени — говорить о другом. Поэтому я как бы покидаю в данный момент непосредственно рассказ о словах или и уже и пойду длинным путём, который, как я надеюсь, нас приведёт к тому, что в конце концов мы поймём, как решается вопрос об этих двух словах. Говорить всё время придётся о вещах более широких и довольно далёких.
Попутно скажу, что изучение истории ударения — это такое очень интересное и плодотворное поле для лингвиста, прежде всего потому, что ударение может довольно быстро меняться. Иногда ударение какого-то слова может смениться за такой кратчайший лингвистический срок, как лет сорок; иногда за сто лет, иногда за двести. Это очень маленькие сроки для лингвиста, потому что в других областях языка сроки совершенно другие, что-то меняется за тысячу лет, что-то меняется, допустим, за семьсот лет, что-то меняется за две тысячи лет — то есть гораздо медленнее. В этом смысле я бы сравнил изучение ударения для лингвиста с изучением дрозофилы у генетиков. Почему такая жалкая, несчастная мушка дрозофила так ценна для генетиков? Потому что она даёт следующее поколение с огромной скоростью. Можно получить сто поколений дрозофилы за считаное число дней. И в результате все исследования необычайно ускоряются. Ну, с таким коэффициентом ускорения, конечно, здесь мы дела не имеем, но всё же некоторое сходство есть, поэтому занятие ударением, действительно, очень много даёт лингвисту в том смысле, что мы узнаём не только более точно про какое-то слово, как оно акцентуировалось, но и некоторые общие обстоятельства того, как вообще происходят изменения в языке. С этим отступлением я начинаю своё длинное плавание, которое в конце концов должно привести вас к тому, чтобы эти как будто бы совсем частные вопросы попробовать решить.