Каждый из нас видел этот забор. Он представляет собой железобетонную раму с бетонной панелью, которая укреплена проволочной сеткой. Его часто ставят, огораживая место для новой стройки. Кроме того, он используется и военными частями. Он уже давно стал символом советского и постсоветского конструктивизма.

Вроде бы обычный бетонный забор с выступающими ромбиками. Все мы давно перестали на них обращать внимание. Но оказывается у забора имеется название и даже жив и здоров тот архитектор, который придумал его.
В начале 1970-х годов главный архитектор «Мосгорстройматериалы» Борис Рахман занимался «дизайном для промышленности». Одной из его обязанностей было создание нового вида забора. Этим дизайном Борис занимался несколько месяцев. Рахман представил на суд своему начальству три разных проекта заборов для промышленных объектов.

Самому архитектору нравился его проект, который напоминал каменную кладку. Однако руководство решило взять на вооружение самый простой из тех вариантов, которые предложил Рахман. Забор получил название «ПО-2».

Советский изобретатель считает, что всем понравилась его идея с выступом. С них легко смывается пыль и грязь. Причем, это может делать даже дождь. Кроме того, у забора высокий шумовой барьер, что как нельзя лучше подходит для такого рода объектов.

Скоро забор стал на конвейер. Он массово заполонил все республики Советского Союза. Бориса за его разработку даже премировали. Архитектор получил целых пятьдесят рублей.

Сейчас Рахману идет семьдесят пятый год. Как только ему представилась возможность, он эмигрировал в Соединенные Штаты. В Америке он живет уже почти сорок лет.

Говорит, что совсем не скучает по Родине. По-английски он сейчас говорит лучше, чем по-русски. В США все так же работает архитектором. Занимался проектировкой ресторанов, супермаркетов, жилых домов. Потом смог открыть свое дело. Сейчас проживает в Нью-Йорке.

Кстати, уже будучи здесь, он получил еще и небольшую бронзовую медаль за тот самый «ПО-2». Борис Рахман удивляется, что его детище до сих пор так популярно в бывших советских странах. Когда же узнал, что в Москве их запретили, только поддержал это распоряжение столичной власти.