Давайте перенесемся в далекий, жаркий Таджикистан и посмотрим, как живет семья самого обычного гастарбайтера Давладбека, который девять месяцев в году работает сварщиком на стройке в Екатеринбурге и отправляет деньги к себе на родину, чтобы содержать семью.

Если забыть на минутку про образы Равшана и Джамшута, прочно закрепившихся в российском массовом сознании, и подумать над вопросом «Кто они такие, эти таджики?», то у большинства россиян родится примерно один и тот же ответ. Я попробую угадать. Таджики — это выходцы из Таджикистана, работающие в России гастарбайтерами на стройках, торговцами в ларьках, расклейщиками объявлений, автослесарями в гаражах, дворниками и водителями маршруток. Живут таджики в дряхлых общагах, в подвалах, в тесных съемных квартирах по сто человек, или еще хуже — в заброшенных домах...
Все это может быть и так. Сегодня я хотел поговорить о другом.
(Тут стоит сделать уточнение, что дело происходило в октябре 2014 года, когда рубль уже дешевел, но не так стремительно.)

1. У нас совсем заканчивались припасы воды. Рядом шумела и бурлила река Пяндж, но уж больно мутными были ее воды. Да к тому же нам подсказали, что к реке лучше не подходить — как никак граница с Афганистаном.

×

2. В небольшом поселке мы остановились у неприметного и единственного магазина в надежде найти хоть какую-то воду в продаже. Но в магазине продавалось все не то — ковры, матрасы и курпачи. Еще продавался стиральный порошок и зубная паста, а воды не было. За прилавком стояла и смущалась, опуская черные глаза, девочка лет тринадцати, которая очень плохо говорила по-русски.
У нас состоялся примерно такой диалог:
— Где у вас в поселке можно купить питьевой воды?
— Вода можно, ручей — и девочка показала рукой куда-то на северо-восток.
Вполне логично. Вода не продается, потому что есть горные ручьи. Что же мы сразу не догадались?
— А есть ли у вас столовая или кафе, где можно покушать?
— Покушать? Можно! Папа придет покушать можно!
Дальше события дня развивались по сценарию старого, доброго анекдота: «У вас попить не найдется, а то так есть хочется, что переночевать негде...»

3. Девочка уверенно повела меня за калитку во двор. Она шла и все время оглядывалась, смущенно улыбалась и будто боялась, что я перестану идти следом. Мы прошли какие-то огороды, поле с картошкой, большую автомобильную стоянку с канавой и старым УАЗиком под деревом. В конце большого участка, который по размерам был больше стандартного футбольного поля, белел одноэтажный дом.

4. Девочка зашла в дом и позвала отца семейства — Давладбека Байрамбекова. Давладбек хорошо говорил по-русски, поэтому наш разговор начался традиционно:
— Откуда вы из Москвы, какой район? Я на Красная Площадь ходил, помню холодно был.
Тут стоит отметить, что все взрослые мужики таджики с которыми мы где бы то ни было общались — все хоть раз бывали в Москве и все где-то работали. Абсолютно все! Статистика стопроцентная. То есть они были у нас в гостях, пусть мы гостеприимством не славимся. А мы у них — нет.
Мы познакомились, стали рассказывать о своем путешествии, и о том, что искали в поселке воду в магазине. Давладбек рассмеялся, пригласил нас в дом на чай и объяснил, что ехать в этот день нам дальше уже не нужно, потому что его жена уже готовила обед, а после обеда погода испортится и пойдет дождь. И что спать в палатках в дождь — удовольствие сомнительное.
Мы, конечно, согласились на чай, но оставаться на ночь вежливо отказались, сославшись на сильное отставание по графику путешествия.

5. После нашей поездки я могу ответственно заявить — таджики очень гостеприимный народ. В России они совершенно не такие, как у себя дома. В Москве эти тихие и порой забитые ребята ведут себя тише воды, ниже травы, но у себя дома все иначе — гость для них — это всегда большая радость. Любой хозяин дома считает своим долгом принять и вкусно угостить гостя.
В каждом доме есть большая комната называемая «Мехмонхона», предназначенная специально для приема гостей. Здесь же отмечаются семейные праздники и свадьбы.