Убийствами извозчик Комаров занимался два года. За это время его жертвами стали более тридцати мужчин. Поначалу никто не догадывался о том, что в Москве появился «серийник». Но все чаще и чаще в Замоскворечье стали попадаться серые мешки, источавшие неприятный и тошнотворный запах.

Конечно, любопытные смельчаки находились и зловонные находки вскрывались. Кому-то становилось плохо, кто-то брезгливо морщился, кто-то начинал молиться — в мешках лежали покойники. Это дело имело большой общественный резонанс, о нем писал Михаил Булгаков в очерке «Комаровское дело».

Василий Терентьевич Петров, которой спустя годы стал первым официальным серийным убийцей в Советском Союзе, родился в одной из деревень Витебской губернии в 1877 году (по другим данным — в 1878 году). Его семья была многодетной и, как принято сейчас говорить, неблагополучной. Родители сильно пили, драки и ссоры являлись обычным делом для Петровых. Естественно, шансов вырасти нормальными у детей не было. Что стало стало с ближайшими родственниками Василия Терентьевича — неизвестно (правда, была версия, что один из братьев умер на каторге, куда попал за убийство в состоянии алкогольного опьянения). Сам же он основательно подсел на «все, что горит» примерно лет в пятнадцать. Петров впоследствии вспоминал, что не чурался ни водки, ни самогона, ни откровенного денатурата. Мол, организм жаждал.
Подобный образ жизни, конечно, требовал денег, и денег немалых. Но на первых порах подросток как-то умудрялся выкручиваться, спуская на выпивку те копейки, которые зарабатывал честным трудом. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. И тогда Василий начал воровать. То у соседей курицу утащит, то в дом залезет и ценные вещи вынесет. По селу ходили слухи, мол, это младший из Петровых безобразничает, но за руку его тогда так никто и не поймал.
Когда Василию исполнилось двадцать лет, он отправился служить. Односельчане, что называется, облегченно выдохнули. Одной проблемой стало меньше. В армии Петров провел четыре года. Но на «гражданке» ему не довелось задержаться — началась Русско-японская война 1904-1905 годов. По одной версии, он сумел заработать солидную сумму именно в качестве военнослужащего. По другой — когда начались боевые действия со Страной восходящего солнца, Василий Терентьевич перебрался на Дальний Восток, где занимался различными «мутными делами».
После окончания войны, он вернулся в родные места и вскоре женился. Молодожены начали жить на широкую ногу и себя ни в чем не ограничивали. Особенно сильно ударила по сбережениям Петрова любовь к путешествиям. И в один прекрасный момент деньги кончились.
Неожиданно и неумолимо, как это обычно и бывает. Василий Терентьевич крепко задумался, почесал затылок и принял суровое мужское решение — идти на работу. Вскоре ему удалось трудоустроиться на один из военных складов. Казалось бы, живи себе спокойно и работой, но нет. Петров быстро понял, что честным трудом не удастся обеспечить красивую жизнь. Поэтому он в очередной раз крепко задумался да и ограбил склад. «Идея на миллион» не выгорела. Его арестовали при попытке продать награбленное. Суд вынес довольно мягкий приговор — один год тюремного заключения. И пока Василий отбывал наказание, произошла трагедия — то ли от холеры, то ли от пищевого отравления умерла жена (по другой версии — просто бросила его и скрылась в неизвестном направлении). На Петрова это произвело сильное впечатление, он начал еще больше пить и окончательно «завязал» с честным трудом.
Вскоре Василий покинул родные места и перебрался в Ригу. Здесь он решил начать жизнь с чистого листа. И чтобы окончательно оторваться от прошлого, Петров женился на вдове по имени Софья. По всей видимости, у женщины, воспитывавшей двоих детей, была совсем сложная жизненная ситуация, раз она согласилась стать женой человека, который к тому моменту уже явно страдал сильной алкогольной зависимостью. Новая роль Петрову пришлась по нраву. Детей (как, собственно, и жену) он держал в страхе и любил «поучить жизни». Точнее, бил он всех за любую, даже мелкую провинность. А иногда доставалось домочадцам от злости или скуки. Но поскольку в те времена среди низших слоев населения подобные отношения внутри семьи не считались чем-то из ряда вон, Софья молчала, покорно приняв свою незавидную участь.
Михаил Булгаков в очерке «Комаровское дело» хорошо описал взаимоотношения в семье Петровых: «— Римско-католическая пани. Много кушает. Пусть кушает возле меня эта римско-католическая рвань, — вот что говорил Петров о собственной жене.
Впрочем, личные отношения тоже, мягко говоря, удивляют.
«Злобы нет, но оплеухи иногда я ей давал. Детей бил для науки». Вот всё, что говорил он о своей жене на суде.
На все вопросы, что Петров знает о жизни женщины до их знакомства, он с улыбкой отвечал: «А что мне с ней — детей, что ли, крестить?»
Привычный жизненный уклад прервала нагрянувшая Первая Мировая война. Петров остался в стороне, с опаской глядя на приближавшийся к Риге немецких солдат. А когда стало ясно, что вражеские войска вот-вот ворвутся в Прибалтику, Василий вместе с женой и детьми сбежал в, как казалось тогда, спокойное Поволжье. Но беда не приходит одна — в стране началась революция. Петров оказался перед выбором. Но раздумывать долго он не стал и примкнул к красным. Его карьера в армии складывалась вполне успешно. Сказался и год, проведенный в тюрьме за воровство, Большевики посчитали его «классово близким» и «пострадавшим от царского режима». Пригодились, конечно, и врожденные способности Петрова. Вскоре он стал командиром взвода, а однажды даже принял участие в расстреле дезертира. Именно этот момент стал для него переломным (уже во второй раз). Василий Терентьевич понял, что ему нравится убивать.
Известно, что в 1919 году он попал в плен к солдатам из армии Деникина. Но уже спустя год оказался на свободе. Что там происходило с Петровым — точных данных нет. По одной версии, он сам сумел каким-то образом сбежать. По—другой, белые его завербовали, превратив в своего тайного агента (нет никаких доказательств, намекавших на это хотя бы косвенно).
Но, так или иначе, будущий первый «серийник» объявился в Москве, сменив фамилию и отечество. Так он стал Василием Ивановичем Комаровым. Любопытно вот что: в столице молодого государства он сразу же купил себе дом под номером двадцать шесть на улице Шаболовка. Сюда спустя некоторое время перебралась и его семья. Вопрос о появлении весьма солидной суммы денег у бывшего пленника до сих пор остается открытым.
Демьян Бедный – журналист того времени – активно поддерживал версию, что в плену у белых Комаров был завербован. И, соответственно, контрразведка Деникина снарядила его в Москву в качестве тайного агента. Таким образом «дело Комарова» приобретало уже политический оттенок. Но версия Бедного не нашла поддержки и вскоре была отвергнута. Мол, не соответствовал Василий Иванович по уровню интеллекта тайному агенту. Он являлся птицей иного, куда более приземленного полета. А что касается денег, вполне возможно была у Петрова-Комарова некая солидная заначка, «заработанная» грабежами во время службы в Красной Армии.
Деньги и ненависть
В начале двадцатых годов прошлого столетия жизнь в молодом советском государстве начала меняться благодаря новой экономической политике. Проще говоря, в страну пришел НЭП. Появились первые частные предприятия и такие же частные предприниматели. А Комаров, что называется, ловко подстроился под меняющуюся жизнь. Он приобрел повозку с лошадью и заделался извозчиком. Но желаемого финансового благополучия честный труд, конечно, не мог обеспечить. И тогда Василий Иванович (в очередной раз крепко подумав и почесав затылок), решил пойти иным путем. Он регулярно посещал конную площадь, где собирались извозчики и торговцы лошадьми, но клиентов практически не возил. Все больше продавал. Михаил Булгаков писал по этому поводу: «Извозным промыслом занимался странно — почти никогда не рядился, но на конной площади часто бывал. Деньги имел всегда. Пил много».