Падаю с нераскрытым. И когда стал различать землю, это где-то метров 700, дёрнул за кольцо. Но что это? Кольцо с тросиком в руке, а парашют не раскрылся! Вот тут и пришла мысль — всё, конец.

Источник:

25 января 1942 года эскадрилья бомбардировщиков 98-го полка дальней бомбардировочной авиации, в составе которой был экипаж летчика Н.П. Жугана на самолёте «ДБ-3ф», вылетели на бомбардировку аэродрома противника в Смоленске.
На подлете к цели самолет обстреляли с земли, левый двигатель был подбит и машина отстала от строя на 300—400 метров. В этот момент «ДБ-3ф» Жугана атаковали два «мессершмитта», которые после нескольких заходов окончательно вывели из строя левый мотор и убили двух стрелков. Самолет стал неуправляем, Николай Жуган приказал экипажу покинуть машину с парашютами. На команду откликнулся только штурман — старший лейтенант И. М. Чиссов.
Чиссов услышал, как командир отдал приказ покидать борт самолета, но нижняя часть кабины, служившая обычно полом, уже превратилась для него в потолок. Самолет перевернулся. И самое страшное - в момент опрокидывания машины порвался кислородный шланг. Чиссов понимал, что в такой ситуации секундная растерянность смерти подобна. Он придал своему телу более удобное положение и с силой рванул астролюк. Открыть его с первого раза не удалось, но всё таки Чиссов выбросился из самолета. Как только он хотел дернуть за кольцо парашюта, как вдруг невдалеке увидел «мессершмитты», которые кружились возле беспорядочно падавшего бомбардировщика. И, оценив обстановку, он решил продолжать свободное падение, тем более что высота вполне позволяла прибегнуть к затяжному прыжку.

Источник:

Из воспоминаний Ивана Михайловича Чиссова: «Когда нам врезали по хвостовому оперению и убили стрелка и радиста, самолёт начал терять высоту, а затем вдруг перевернулся «животом» кверху. Было отбито хвостовое оперение самолёта, поэтому он перевернулся. Кислородные шланги был оборваны. Я старался присесть на колени и взяться за педали, чтобы подтянуть своё тело к астролюку. Одна попытка удалась, а вот открыть его никак не удавалось ни пальцами, ни рукой. Тогда ударом кулака правой руки я его разбил. Так в перевёрнутом состоянии самолёта я и вывалился из него. А истребитель тут как тут. Почувствовал ожог в левой ноге. Решил парашют не раскрывать. Падаю с нераскрытым. И когда стал различать землю, это где-то метров 700, дёрнул за кольцо. Но что это? Кольцо с тросиком в руке, а парашют не раскрылся! Вот тут и пришла мысль — всё, конец. Потом уже сообразил, что тросик, соединяющий вытяжное кольцо с затвором парашюта, оказался перебитым.
Упал я на начало склона оврага, густо засыпанного снегом. Парашют подо мной... Затем меня начало переворачивать с головы на ноги. Когда же тело остановилось в своём падении и вращении, я почувствовал, что заливаюсь кровью — она шла через горло, нос и уши. И хотя в голове стоял шум, собачий лай и пение петуха прослушивались хорошо. Я понял, что недалеко населённый пункт. Хотел было протереть лицо от крови, но руки не поднимались. Потом подошли люди с носилками и понесли меня в хату. Там меня раздели, привели в порядок, обложили какими-то грелками. Вечером пришёл Жуган, расспросил, и после этого меня отправили в больницу в Мосальск.
Выяснилось, что у меня сотрясение головного и спинного мозга, перелом таза в трёх местах и треснул мочевой пузырь. Температура держалась под сорок, и живот был всё время вздутым. Перевезли в Калугу, но там из-за высокой температуры ничего не делали и отправили в Оренбург. Но по дороге совсем стало худо, и меня высадили в Муроме. Здесь меня осмотрел врач-уролог Яков Вениаминович Гудынский и сказал, что надо немедленно делать операцию мочевого пузыря. После операции пролежал целый месяц. Вот тут мне и прочитали статью Денисова в «Красной звезде» о том, что я падал с высоты 7000 метров с нераскрытым парашютом. Он тогда находился в Мосальске и написал со слов Жугана. Так я стал известным человеком. До этого никто об этом не знал.»

Источник:

Воздушный бой проходил на глазах кавалеристов генерала П.А. Белова, и они поспешили к месту падения авиатора, где обнаружили Чиссова с нераскрытым парашютом на дне глубокого заснеженного оврага. Невероятно, но штурман оказался жив и вскоре пришёл в сознание. Оказалось, что он упал на склон огромного сугроба и затем долго скользил по снежному скату оврага.
Первую медицинскую помощь Чиссову оказал фельдшер медико-санитарного батальона М.А. Брехов. Но повреждения костей и органов таза были серьёзные, и через некоторое время Чиссова отправили во фронтовой госпиталь, где хирург Я.В. Гудынский сделал ему несколько сложных операций.
Майор медицинской службы Якон Вениаминович Гудынский, в чьи искусные руки попал Чиссов, тем временем принимал все меры к тому, чтобы поставить на ноги штурмана. Потребовалось провести несколько сложных операций, прежде чем были достигнуты первые результаты - ликвидированы последствия полученных повреждений. Пациент, как потом признавался хирург своим коллегам, оказался терпеливым человеком, обладающим большой силой воли и выдержкой.
Состоянием здоровья старшего лейтенанта, процессом лечения постоянно интересовался известный военный медик П. В. Мандрыка. Когда организм Чиссова несколько окреп, именно по совету этого корифея медицинской науки штурмана перевели в другое лечебное учреждение. Здесь начинали применять новые, более совершенные методы лечения, и медицинский персонал был очень высокой квалификации. И опять Чиссову повезло: он оказался под наблюдением вдумчивого, внимательного специалиста И. П. Изотова.
После выздоровления Чиссов просился в свою часть продолжать боевые полёты, но ему отказали и направили преподавателем в штурманское училище. До конца войны он готовил для фронта штурманов, передавая им свой боевой опыт.
В 1958 году И.М. Чиссов окончил Военно-политическую академию им В.И. Ленина. После ухода в запас стал пропагандистом при Центральном Доме Советской Армии им. М.В. Фрунзе. Приезжал он и в школу штурманов в Рязань, встречался с бывшими сослуживцами.
Умер Иван Михайлович Чиссов в 1986 году.

Источник: