Это было в войну, в 1941 году. На уральских заводах никогда не было прокатных станов для броневой стали, их всего было четыре на весь Союз. И пока не были запущены эвакуированные из Украины и Ленинграда прокатные станы, не на чем было катать танковую броню. Вообще не на чем. А генералы на каждом заседании ГКО криком кричат — дайте танки!!!

Источник:

И тогда на «Магнитке» придумали катать броню на блюминге.
Сами придумали — это важно.
Не буду вас грузить техническими подробностями, но это примерно как жарить блины на утюге – теоретически возможно, но практически мало кто пробовал. Никто в мире не пробовал, если честно. Все усугублялось тем, что примерно 40% вероятности было на то, что при попытке прокатать броневую сталь блюминг запорят, а это был крупнейший блюминг в стране. Что автоматически означало — изрядно просадить всю оборонную промышленность страны, которая и так отчаянно не успевала за нуждами фронта.
Так вот, легендарный директор Григорий Иванович Носов по прозвищу «Дед», руководивший «Магниткой» всю войну, на первую прокатку броневой стали на блюминге по воспоминаниям жены ушел с пистолетом в кармане пальто. В пистолете был один патрон – считалось, что при таком исходе не тронут семью. А «Деду» на тот момент было 35 лет, и дети малые были еще — 9 и 4 года.
Еще раз акцентирую. Это была идея его инженеров. Он ее поддержал. Он продавил ее у министра Тевосяна.
Это была их инициатива. Их никто не заставлял. Они сами решили, что надо спасать страну, извините уж за громкие слова.
Но это была и его ответственность. Он — главный, он директор комбината. Он ВЗЯЛ эту ответственность НА СЕБЯ.
И поэтому — пистолет в кармане пальто.

Источник:

Я не говорю, что та система была наилучшей, оптимальной и даже просто хорошей. Но она, безусловно, работала и обеспечивала довольно высокие темпы развития страны.
Для меня бесспорно, что возрождать ее сегодня — идиотизм. Но столь же бесспорно для меня и то, что без тотального введения принципа всеобщей ответственности на всех уровнях мы никуда не продвинемся, и рейтинг Сталина продолжит расти.
И еще одно. Ни разу за всю историю нашей страны элита и общество не были так едины, как тогда.
Носов умер в августе 1951 года в Кисловодске, куда поехал с женой в свой первый отпуск после войны. Почему так поздно? Потому что послевоенные годы были для металлургии немногим легче чем военные. Оно, конечно, ура, Победа, да... Но 75% заказа как корова языком слизала. Ну не надо стране больше столько танков, извини. А чем занять и как кормить людей — думай сам, ты директор, завод, город и люди на тебе.
Кое как разгреб к 50–м, поехал в отпуск — Кисловодск, нарзан, кипарисы, солнце. Расслабился, чуть отпустил струну внутри, а сердце хлоп — и лопнуло. Выработало ресурс. 45 лет. Обширный инфаркт.

Гроб привезли в Магнитогорск и установили во Дворце культуры металлургов, и два дня туда шли люди – весь город шел проститься со своим директором. Зареванная поэтесса Людмила Татьяничева стихи читала:
Сдержим слово.
Слез ему не надо,
И унынье тоже ни к чему.
Трудовая слава комбината
Будет вечной памятью ему.