Да, не всегда участники наших повествований выпускались тысячными партиями и потому известны всем, ну или по крайней мере, широким массам. Многие из таких объектов вообще не дожили до наших дней, что само по себе есть упущение.

Сегодня мы расскажем о САУ, которую, к нашему счастью, можно увидеть в Кубинке. В экспозиции Военно-исторического музея бронетанкового вооружения и техники. Машина, которую часто путают с танком КВ-2. Причем, именно эта машина защищала Москву в 1941 году. Но о боевом пути, подвигах, и прочих заслугах сведения утеряны.
Экспериментальная САУ, которой являлась СУ-100Y, к началу войны уже была почти музейным экспонатом. Да, не успев на Финскую, выпущенная в одном экземпляре самоходка была передана в Кубинку. Музея там в то время не было, но был исследовательский полигон бронетанковых войск.
А потом война сама пришла к самоходке. И СУ-100Y ушла на фронт в прямом смысле. Была зачислена в состав самоходного артиллерийского дивизиона особого назначения и воевала.
Последние достоверные сведения о боевом применении этой машины такие же, как у многих солдат. "Занимала позиции в районе станции Кубинка и вела огонь по противнику с закрытых позиций".
Итак, сегодня мы расскажем о СУ-100Y. О самоходной установке, которая удивляет большинство тех, кто узнает её историю. Не иностранцев — русских!
Начнем удивлять вас. Название САУ, которое вы прочитали, полностью не соответствует действительности, но тем не менее, существует. Машина действительно называется СУ-100Y. Не У, а именно Y. СУ-100 игрек! Но и это не все. Цифра 100 — это не калибр орудия, как было принято в то время! Это шасси!

Итак, СУ-100Y была создана на базе танка Т-100. Это плод конкуренции (странно звучит это слово в рассказе о сталинском периоде СССР) танковых КБ.
Когда мы писали об испытаниях советских тяжелых танков в ходе зимней кампании 1940 года, то в числе трех экспериментальных машин был и Т-100. Танк созданный, с огромной вероятностью, именно для действий в болотистой местности. Многие считают недостатком этой машины достаточно большую длину корпуса.
Давайте подумаем. Т-100 мог пройти там, где аналогичные машины просто увязали в грязи, в болотах, в небольших речках. Длина корпуса обеспечивала такую проходимость и скорость. Но она же, длина машины, сыграла и негативную роль. Танк не мог конкурировать с другими испытуемыми в маневренности. Тут можно поспорить что важнее.
Но самым главным недостатком Т-100 был двигатель. Карбюраторный ГАМ-34 («приземленный» вариант АМ-34, который ставился, например, на ТБ-3) который требовал дорогое авиационное горючее, по всем статьям проигрывал дизельному двигателю КВ. Советский танк должен ремонтироваться "на коленке", а здесь машина, требовавшая инженеров.

Короче говоря, инженеры, конструкторы, военные не могли с полной уверенностью сказать, какой танк нам нужен. КВ и Т-100 были под вопросом. А это давало надежду танковым КБ на производство именно их машины.
Ровно такие настроения были на заводе № 185, где разрабатывался Т-100. А тут ещё и задание лично от начальника ГАБТУ РККА Д. Павлова. Дело в том, что уже в начале советско-финской войны РККА столкнулась с проблемой отсутствия инженерных машин.
Отсюда появилось требование Военного Совета Северо-Западного фронта о создании специального инженерного танка (середина декабря 1939 года). Заказ был направлен именно на завод № 185. Работа закипела.
В конце 1939 г. с использованием базы Т-100 были разработаны танк Т-100Z с установленной в главной башне гаубицей М-10 калибра 152,4-мм и инженерный танк с противоснарядным бронированием.
Т-100Z – это машина, которую активно продвигал командарм Кулик. А инженерный танк предназначался дли наведения мостов, перевозки саперов и взрывчатки, а также эвакуации с поля боя поврежденных танков.
Но тут из войск стали приходить требования о необходимости машины, способной взламывать инженерные укрепления противника. Нужны были гаубицы или орудия крупного калибра, которые могли уничтожать ДОТы и укрепрайоны. Причем гаубицы не были в приоритете.
И уже через три недели появилось задание Д. Павлова. Создать на основе танка Т-100 танк или САУ крупного калибра! Начальник ГАБТУ РККА потребовал поставить на шасси Т-100 152-мм пушку или пушку другого калибра с высокими начальными скоростями, которая будет разбивать фортификационные сооружения финнов.
КБ завода № 185 не могло распылять силы на проектирование сразу нескольких машин. Поэтому, директор завода Н. Барыков вынужден был обратиться в Военный Совет Северо-Западного фронта с просьбой отменить декабрьский заказ. В начале января 1940 года такое решение было принято.
Описывая историю создания достаточно большого количества техники и вооружения РККА того времени, поражаешься способности руководителей самостоятельно принимать решения и брать ответственность на себя. Ведь под давлением демократической пропаганды у нас сложилось устойчивое мнение, что большинство решений принималось на высшем уровне, а инициатива любого плана была наказуема.
Мы, именно с этих позиций, не можем понять расстрел генерала Павлова в 1941-м. Мы многого не можем понять. Выполнял приказ. Значит виноват тот, кто этот приказ давал или не давал. А тогда, в 40-е, было не так.
Иначе как объяснить решение Н. Барыкова, всего лишь директора завода, о разработке нового танка? Ещё до утверждения его просьбы об отмене заказа Военного Совета фронта! Согласитесь, создать новый танк за неделю не реально. Но это сегодня. А тогда было реально.
Документация по новой машине была передана на Ижорский завод уже 8 (!) января 1940 года. Значит, проектировали и создавали по собственному решению! Либо (как вариант, мы не сошлись во мнениях) ударная группа инженеров и конструкторов в кратчайшие сроки переработала уже имеющиеся проекты. Новая машина получила название Т-100 Х.
Дальше ещё одно подтверждение самостоятельности руководителей того времени. Бронекорпус на Ижорском заводе создали уже к 14 февраля. Первоначально на шасси танка планировалось установить морскую башню со 130-мм пушкой Б-13. Но машина получалась технологически сложная.