Каким образом можно лавинообразно нарастить выпуск столь нужных фронту танков? В книге Никиты Мельникова «Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны» приводятся данные о снижении условий приема готовой продукции военпредами.

Слабые звенья стальной гвардии

С 15 января 1942 года на танковых заводах относились очень «либерально» к оценке качества изготовления бронированных машин. Только каждый десятый средний танк Т-34 и тяжелый КВ по выбору военпреда подвергался короткому пятикилометровому пробегу. В случае с танками Т-60 сомнений, очевидно, было больше, поэтому пробегу подвергали каждый пятый легкий танк. А может, в таких машинах меньше нуждались на фронте, поэтому и строже к ним были еще на этапе приемки. Это косвенно подтверждает контрольный отстрел пушки каждого Т-60, выходящего из ворот заводов, в то время как орудия Т-34 и КВ проверялись лишь на каждой десятой машине. Допускали отправку в войска танков с отсутствующими спидометрами, моторами поворота башни, переговорными устройствами в случае их замены сигнальными лампами, а также башенных вентиляторов. Последний пункт, к счастью, допускался только в зимнее время.

Надо отдельно заметить, что танковая промышленность уже к середине 1942 года успешно справилась с количественными показателями выпуска бронетехники. Уралмаш регулярно даже перевыполнял нормы выпуска танков, а Кировский завод в Челябинске только с января по март увеличил объемы выпуска дизеля В-2 в четыре раза.

Такие темпы роста производства были во многом обусловлены серьезным снижением качества сходящих с конвейера танков. Показателен пример 121-й танковой бригады, которая в ходе 250-километрового броска потеряла из-за поломок половину тяжелых КВ. Это случилось в феврале 1942 года. Долгое время после этого ситуация принципиально не менялась. Осенью 42-го года инспектировали 84 танка КВ, вышедших из строя по техническим причинам, которые не выработали даже 15 мото-часов. Чаще всего встречались неисправные моторы, сломанные КПП, дефектные катки, негодные триплексы и множество мелких недоработок. Летом 1942 года до 35% всех танков Т-34 были потеряны не по причине поражения вражескими снарядами или подрывом на мине, а по причине выхода из строя узлов и агрегатов (преимущественно моторов). Никита Мельников в своём труде предполагает, что часть потерь можно списать на низкий уровень квалификации экипажа, но даже с учетом этого процент небоевых потерь слишком велик. Однако подобные неисправности КВ и Т-34 вполне можно было устранить в полевых условиях, порой простой заменой агрегата или узла. А вот с неудовлетворительным качеством брони на Т-34 на фронте бороться было бесполезно – броневые корпуса варились из стали с низкой вязкостью, что при попадании вражеских снарядов вызывало трещинообразование, расслоение и отколы. Нередко уже на новых машинах образовывались трещины, которые резко снижали шансы экипажа на благоприятный исход при попадании немецкого снаряда в трещину или в примыкающую к ней область брони.

Первые тревожные звонки о поступлении в части Т-34 с трещинами прозвучали в мае 1942 года: на завод №183 в этот месяц пришли рекламации на 13 машин, в июне уже на 38 танков, а за первую декаду июля — на семьдесят два Т-34. Правительство не могло в данном случае молчать, и 5 июня ГКО принял постановление «Об улучшении танков Т-34». Прокуратора СССР одновременно получила указание расследовать причины такого падения качества танков.

В ходе работы следователи, в частности, выяснили многочисленные факты хищения продуктов из рациона питания работников предприятий танкопрома. Заводчане попросту недоедали. Один из примеров такого хищнического отношения приведен в цикле материалов про Исаака Зальцмана, самого неоднозначного руководителя танковых заводов.