Японцы умеют находить новое применение людскому труду, возмещая таким образом бедность Японии в вопросе природных ресурсов. Искусственный жемчуг внутри устрицы – это болезненное отклонение от естества, это как камень в почках у человека. А для того, чтобы внутри моллюска образовалась жемчужина, необходима целая цепочка случайностей: в раковину должна попасть песчинка, которая целиком войдёт в тело устрицы, не поранив при этом её внутренние органы. К тому же, песчинка должна «прихватить» с собой кусочек поверхностной ткани моллюска, способной вырабатывать перламутр. Эта ткань начинает обволакивать инородное тело радужными слоями, постепенно образуя жемчужину.
Произвести жемчуг искусственно, значит увеличить вероятность очень редкого стечения обстоятельств. Искусственный жемчуг в такой же степени настоящий, как и природный, т.е. образовавшийся в раковине случайно.
Идея выращивать жемчуг на подводных плантациях впервые пришла сыну торговца лапшой по фамилии Микимото. В 1907 году, после девятнадцати лет безуспешных опытов, ему наконец удалось получить сферический жемчуг, вводя в тело двустворчатых раковин кусочки перламутра, обернутые живой тканью другой устрицы.
Людей, умеющих вводить ядрышко в тело моллюска, именуют операторами. Это, если вдуматься, тысячи опытных хирургов, каждый из которых ежедневно делает по четыреста-восемьсот операций; и в то же время это тысячи ювелиров, от которых требуется куда более филигранное мастерство, чем от умельцев, оправляющих готовые жемчужины в золото и серебро.
Чтобы ядрышко стало жемчужиной, надо ввести его именно в то место, где моллюск терпел бы внутри себя этот посторонний предмет. Надо добиться ещё и того, чтобы раковина впредь откладывала перламутр не на своих створках, а именно вокруг этого инородного тела. Вот почему приходится делать нечто похожее на прививку – вводить вслед за ядром кусочек живой ткани от другого моллюска. Надо ввести ядро и присадку в нужное место. При этом нельзя ни повредить, ни задеть внутренних органов моллюска. В первом случае утрица погибнет, во втором – жемчужина не будет иметь правильной формы. И наконец, присадка должна непременно касаться ядра, иначе её клетки, вырабатывающие перламутр, не смогут образовать вокруг ядра «жемчужный мешок».
Если вонзить скальпель чуть глубже, чем следует, створки раковины безжизненно распахиваются. Это значит – повреждён соединительный мускул и устрица обречена на гибель...
Считается, что нужно сделать по крайней мере 10.000 операций, чтобы научиться вводить хотя бы мелкие ядрышки. Вводить же крупные доверяют лишь операторам, имеющим более чем трёхлетний стаж.

Мелкий жемчуг (диаметр от четырёх до шести миллиметров) вызревает за год, средний (шесть-семь миллиметров) – за два года, крупный (свыше семи миллиметров) – за три.
Конечно, чем крупнее ядро, тем более дорогую жемчужину можно из него вырастить. Существует, однако, известный биологический предел, за которым даже при самой искусной операции организм раковины не может сохранить внутри себя столь большое инородное тело. Для двухстворчатых раковин таким пределом является ядро диаметром семь миллиметров. Чтобы стать жемчужиной, оно должно обрасти перламутровым слоем толщиной не менее миллиметра.
Опыт показал, что держать семимиллиметровое ядро в организме моллюска дольше трёх лет нецелесообразно. Возрастает вероятность всякого рода наростов. Жемчужина если и растёт, то становится всё менее лучистой. Учащается опасность отторжения, когда моллюск даже ценой собственной гибели выталкивает это разросшееся инородное тело из себя.
Почти всюду гладь залива полуострова Сима заштрихована тёмными полосами. Плоты из жердей, к которым под водой привязаны корзины с раковинами, напоминают борозды рисовых полей. На зелёных боках гор, обступивших залив, пестреют рыжие рубцы. Это жемчужные промыслы.

Сложно уберечь раковины от холода. При двенадцати градусах у моллюсков резко замедляются все жизненные процессы, а при восьми градусах – они погибают. Моллюски любят такое море, в каком приятно купаться человеку. Ниже пятнадцати градусов – это холод, а выше двадцати восьми – очень жарко. В знойную японскую августовскую пору плоты буксиром приходится отводить подальше от берегов и опускать корзины в более прохладные, глубокие слои.
Ныряльщицы ама существуют в Японии с незапамятных времён. Женщины «ама» - ныряльщицы за жемчугом. Ремесло ама имеет древнюю историю: в старинном японском сборнике поэзии «Манъёсю» говорится, что ещё 2000 лет назад в районе под названием Сима жили ама.
Весь этот район, который ныне входит в национальный парк Исэдзима, окружен горами Кии. Его берега, как и берега Внутреннего японского моря, резко уходят в глубину вод. По своей геологической структуре они относятся к древнему периоду «Нижняя юра». Именно поэтому для района Сима характерна изрезанная береговая линия и многочисленные острова расположенные вдоль берега. Склоны гор подходят к самому морю, равнинных участков земли здесь совсем мало, поэтому и жизнь местного населения с давних времён была связана с морем. Мужчины занимались рыбалкой, а женщины выполняли более лёгкую работу, добывая продукты моря. Климат на полуострове Сима достаточно тёплый, а море богато морскими продуктами. Поэтому здесь и появилось ремесло женщин ныряльщиц за жемчугом – ама.
В настоящее время на территории национального парка Исэдзима живёт около 1000 ама. Многочисленные группы ныряльщиц разных возрастов трудятся в бирюзовых волнах моря.