Гитлер объявил, что все, кто помогает, снабжает или прячет партизан, будет расстрелян, а его имущество уничтожено. Чухраи и другие деревни в Брянской партизанской зоне были сожжены. Немецкие самолеты взлетали с немецкой авиабазы в Локте, находящейся в шестидесяти километрах отсюда. Они пролетали над Чухраями каждый день, каждый раз сбрасывали бомбы и изрешетили крыши домов пулеметным огнем. Я видела воронки от бомбежек в нашем загоне. Весной они заполнялись водой и лошади пили из них. На своем участке Игорь нашел несколько бомб. Теперь разорвавшиеся оболочки окаймляют крыльцо у нашей входной двери, а ниже висят ржавые свидетельства войны: немецкий штык, погнутая лопата, лезвие топора. Сосед Степан использовал одну из пустых бомбовых оболочек как пепельницу, когда он сидел на нашем крыльце после того, как приносил почту.
Во время налетов Ольга Ивановна вместе с другими пряталась в траншеях, выкопанных вокруг Чухраев. Размытые канавы и до сих пор видны на лугу за нашим озером. Но скоро жителям стало слишком опасно оставаться днем рядом с Чухраями. Женщины брали детей и стариков и уходили в лес до рассвета и возвращались только с темнотой, крадучись пробираясь к огородам, на которых они поспешно собирали еду. Ольга Ивановна рассказала, что одна из женщин имела связь с партизаном. Она оставляла своих двоих детей в лесу с соседями, пока она встречалась со своим возлюбленным. Однажды вечером она позвала детей и отправилась в деревню, когда еще не стемнело. Другая женщина просила ее остаться, так как было еще слишком светло и самолеты могли прилететь. Она не обратила на это внимания, и побежала через поле к Чухраям, ведя за руку четырехлетнего сына и держа маленького на руках. Она прошла уже половину пути, когда заметила самолет. Она укрылась под ивой, но ее уже заметили. Летчик направил самолет на них, обстреливая все вокруг них. Одна пуля попала прямо в сердце четырехлетнего мальчика и убила его на месте, а она и малыш уцелели.
Местные жители собирают еду для партизан.

Самолеты садились по ночам, чтобы доставить партизанам припасы и лекарства.

От Игоря я узнала, что партизаны построили временный аэродром рядом со Смелижем, чтобы поддерживать связь с Красной армией, которая находилась восточнее. Cоветские самолеты приземлялись по ночам в полной темноте и доставляли припасы и лекарства с большой земли. Партизаны разжигали костры на ложной посадочной полосе рядом с Чухраями — там, где теперь паслись наши лошади. Пока немцы бомбили поле, усеивая его воронками, советские самолеты приземлялись в полной темноте в двенадцати километрах от этого места рядом со Смелижем. Самолеты быстро затаскивали под тень деревьев, где их разгружали и, если было нужно, то и чинили. Загрузившись больными и ранеными, самолеты до рассвета улетали обратно на большую землю. Несмотря на такие тяжелые условия, во время войны на летном поле рядом со Смелижем не было ни одной авиакатастрофы.
Моя соседка и друг Ольга Ивановна.

Партизан.

Шестого ноября 1942 года поэт Анатолий Сафронов прилетел в Смелиж на одном из ночных самолетов. Он привез песню, которую он написал вместе с композитором Сигизмундом Кацем для брянских партизан. Они понимали, что это не должна была быть строевая песня, так как партизаны не ходили строем. И партизаны не могли петь громко. В результате получилась песня, которую можно было негромко петь хором, народная песня, которая быстро стала известна по всей России и стала гимном Брянской области. Сафронов спел песню той ноябрьской ночью для партизан, которые пришли его встречать. Они аплодировали и приветствовали его, и просили спеть снова и снова. Что он и делал.
Землянка.