Перестройка

Во второй половине 80-х в страна движется к политической и социально-экономической катастрофе, Роберт Саакянц предчувствует это, в его мультфильмах всё больше предупреждающих высказываний и жестоких сцен. Теперь это уже совсем не детские мультики! Такая, казалось бы, безобидная детская мульт-сказка - м/ф "Находчивый крестьянин" (1984) - содержит жуткие кадры с отрубленными головами. Следующие работы - "Урок" (1987) и "Ветер" (1988) - предназначены исключительно для взрослых, так как могут глубоко шокировать человека с неокрепшей психикой. "Урок" - фантастический фильм о космических исследователях, которые бесцеремонно вторгаются в хрупкое природное пространство далеких планет. Историю придумал сам Саакянц, ключевая ее идея заключается в том, что убийца превращается в того, кого он убил. "Ветер" шокирует сценами ядерного и ментального апокалипсиса, то есть показывает не только физические последствия потери контроля над ядерным оружием, но и психические. Это один из самых крутых перестроечных мультфильмов, пропитанный ужасом от уже происходящей катастрофы (авария в Чернобыле случилась за несколько лет до создания мультфильма).
Когда всем стало понятно, что катастрофа неизбежна, работы Саакянца становятся открыто политизированными, и я бы не сказал, что это "минус". Режиссер жестко обличает представителей власти, обвиняя их в страданиях народа. В обстановке и персонажах, которые мы видим в фильмах этого периода, узнается Армения и ее жители, но все показанные события происходили везде по бывшему Советскому Союзу. Степень черного юмора у "перестроечного" Саакянца просто зашкаливает, сцены насилия и разрушений жутко контрастируют с забавными эпизодами и веселыми мелодиями. Яркий пример - фильм "Всё хорошо" (1991), посвященный памяти Советского Союза. Под известную юморную песенку "Всё хорошо, прекрасная маркиза..." Саакянц показывает разрушения городов, убийства, массовую резню, железнодорожную катастрофу, ядерный взрыв... В мультике множество намеков на политических деятелей, показанных в очень нелицеприятном свете. Мультфильм "Кнопка" (1989) также шокирует сценами катастроф и прямым текстом обвиняет в них политическую элиту.
В Роберте Саакянце был гипертрофирован дух противоречия. Соответственно, если человек наделён этим, то всё это проявляется и в творчестве. Советское общество не было таким уж безукоризненным; да, - Саакянц не был диссидентом, но он также и не был пассивным человеком.

1990-е

В постсоветской Армении наступили тяжелые времена, в том числе и для аниматоров. Роберт Саакянц проявил себя в этой ситуации без преувеличения как герой и спаситель армянской анимации. Этот режиссер всегда отличался повышенным запасом энергии, он рисовал быстро и много, а теперь он с таким же усердием выбивает заказы и обеспечивает работой своих друзей-аниматоров, да и сам продолжает делать мультики, в которых уже подавно не осталось ничего детского. "Топор" (1994) по сказке О.Туманяна опять поражает жестокостью и чернейшим юмором. "Ковчег" (1997) - внешне вроде бы милый детский мультик про зверюшек, но по смыслу мизантропический и постапокалиптический: человечество самоуничтожается, и животные ликуют по этому поводу под музыку оды "К радости". Природа наконец может вздохнуть спокойно.
"Победа" (1997) тоже маскируется под детскую сказку о богатыре, который сражается с трехголовым Змеем и выручает принцессу. Но с насилием опять перебор... Саакянц продолжает выпускать мультфильмы с политической сатирой: в фильме "Я тоже армянин" (2000) зашифрованы армянские политические деятели и происходящие в стране процессы, а мультик "Выборы" (1994), говорят, даже предопределил исход президентских выборов.

2000-е

В новом тысячелетии, когда появилась финансовая стабильность, Роберт Саакянц всё же возвращается к детской аудитории. До своей смерти в 2009 году режиссер выпустил десятки образовательных и познавательных мультфильмов для детей.
Он ушел неожиданно, вдруг. Слишком просто и обыденно. И мир сразу изменился. Это как однажды утром, подойдя к окну, не обнаружить на своем месте Арарата. Не стало вершины. Рухнула гора. Осталась лишь тоскливая пустота и выплывающее откуда-то из подсознания желание вновь находить на втором плане жизни емкую надпись: