«Тридцатку» построили полностью электрифицированной. Все операции по наведению и заряжанию орудий обеспечивали электродвигатели. Максимально автоматизировали и систему подачи снарядов. Однако все механизмы дублированы ручными приводами – на случай, если противнику удастся обесточить батарею. На помощь краснофлотцам приходила сложная система рычагов, ленточных транспортеров, направляющих рельсов и даже сама гравитация.
Воронков нажимает ногой на едва заметную педаль – и с полки, расположенной под наклоном в два градуса, тяжело скатывается в лоток транспортера макет 471-килограммового снаряда.
Два движения рычага – и боеприпас скрывается в подбашенном помещении.

А еще подземные казематы для обслуживания обеих башен идентичны по внутреннему устройству и расположены зеркально. Так расчетам было проще ориентироваться в темноте или в дыму. И это тоже один из неочевидных секретов стойкости «тридцатки», проявленной при обороне Севастополя.
Столетние орудия
Главный калибр батареи – две башни, снятые с линкора «Полтава» (после революции – «Фрунзе») после Великой Отечественной. На каждую приходится по три двенадцатидюймовых морских орудия (304,8 миллиметра). Длина ствола – 52 калибра, максимальная дальность стрельбы – 45 километров.
Этим пушкам уже больше ста лет, но они исправны.
Капитан-лейтенант Воронков демонстрирует работу затворного замка, процедуру досылания снаряда и порохового картуза в ствол. Предлагает мне самому навести орудие по вертикали. Массивный штурвал на удивление легко закручивается против часовой стрелки. Уравновешенный специальными грузами пятидесятитонный ствол плавно поднимается вверх.

Аналогичным образом на обесточенной батарее осуществляется и горизонтальная наводка. Башня весом 868 тонн установлена на специальном горизонтальном подшипнике.
Чтобы ее развернуть, достаточно усилий восьми человек и длинного рычага.
«Все исправно и боеспособно, – объясняет Воронков. – Дайте мне снаряд, пороховой заряд и воспламенительную пороховую трубку – я прицелюсь по стволу и выстрелю. Здесь можно заставить работать абсолютно все, но в этом сейчас нет особого практического смысла. Генераторы, к примеру, по сегодняшним меркам неэкономичны. Наша батарея хранит память о битве за Севастополь. Стоит ее осовременивать или нет – большой вопрос».
Под огнем
В годы Великой Отечественной на «тридцатке» были установлены другие башни, двухорудийные. Осенью 1941-го немцы прорвались на Перекопе и маршем шли на Севастополь. Разведка доложила Манштейну, что с суши город почти не защищен и есть все шансы взять его с ходу. Но немцы недооценили возможности мощных береговых батарей, которые развернулись и ударили по суше.

«Батарея вступила в бой 1 ноября 1941 года. В 12:39 два фугасных снаряда ударили по колонне противника под Бахчисараем, – Воронков показывает рукой на северо-восток. – Попали удачно: удалось разом уничтожить 80 единиц техники и более двух батальонов пехоты. Осколки в местах попаданий разлетались эллипсом 300 метров в ширину и километром в длину. После такого «привета» немцы растерялись. Придя в себя, атаковали батарею. Но танковые пушки оказались бессильны против 300-миллиметровой брони колпаков башен. А вот орудия батареи ответным огнем разносили бронетехнику буквально на куски».
Тогда немцы накрыли «тридцатку» с воздуха.
Однако массив подземного блока не могли пробить даже двухтонные бомбы. К тому же самолетам люфтваффе активно противодействовали советские истребители и батареи ПВО. Первым штурмом взять укрепление не удалось. Провалилось и второе наступление. Неудачи под Севастополем Манштейн объяснял Гитлеру именно неприступностью 30-й и 35-й батарей. Фюрер приказал отправить в Крым сверхтяжелую артиллерию – 800-миллиметровую железнодорожную пушку «Дора» и две 600-миллиметровые самоходные мортиры «Карл». Мортиры открыли огонь 5 июня 1942-го и нанесли башням «тридцатки» колоссальный ущерб.