Собственно, до 19 века Талышские горы жили как единое целое, а Ардебиль и Талеш для Ленкорани был явно ближе Баку и Шемахи. Но вот как-то один человек из селения Хир под Халхалом решил уйти от нищеты в Ширван, но заночевав в аул Хархатан, увидел сон, что потомки его станут править Талышем. Видимо, ему очень не хотелось искать лучшей доли на чужбине, а потому путник поверил сну и остался жить в Хархатане. Сын его Сеид Аббас женился на Аху-ханум - дочери местного бека Асада Гусейн-оглы Борадигяхи, а внук Сеид Джалаладдин в 1736 году поступил на службу в неистовому Надир-шаху, "иранскому Петру I", успевшему изрядно задать шороху от Грузии до Ферганы. На службе шаха Сеид Джалалддин дослужился до сотника, за смуглую кожу был прозван Гарабек (Чёрный бек), а после походов на Дагестан в 1742 году получил от Надир-шаха титул хана на родной земле. Надир-шах был убит в 1747 году заговорщиками, на перифериях его державы тут же как грибы после дождя вылезли новые ханства, и Чёрный хан решил не отставать. Астаре, где издавна сидели шахские наместники, он предпочёл новую резиденцию - известную с 1409 года рыбацкую деревню Ленкорань в 12 километрах от родного Хархатана. В конце 1740-х годов она стала городом, центром нового Талышского ханства. Вполне себе талышское в этническом плане, оно простиралось по обе стороны нынешней границы, и включало две совершенно разные части: Талышские горы, делившиеся на 11 магалов (общин), где растили фрукты, разводили горбатых быков-зебу, выделывали шёлк и хлопок, и Муганскую степь, где не было постоянных селений, но находились пастбища кочевых азербайджанцев - шахсевенов. Ленкорань же стремительно выросла в город с крепостными стенами, дворцом хана и мечетями на шумных базарах.

Но в общем держалось Талышское ханство на личности Сеид Джалалддина, и в 1786 году, когда Чёрный хан умер, Ленкорань стала вассалом Губы, покорившей тогда земли от Дербента до Ардебиля. Однако и Губа дрогнула, когда умер её Фатали-хан, а второй талышский правитель Мир-Мустафа в 1795 году первым из закавказских ханов обратился за протекторатом к России. Год спустя шах Ага-Мухаммед из новой персидской династии Каджаров ввёл на Талыш войска и с помощью англичан построил в этом нелояльном углу мощную и современную крепость. И хотя в 1802 году Талышское ханство вновь стало независимым, а в 1809, в разгар русско-персидской войны, подтвердило русский протекторат, в 1812 году крепость не помешала вновь занять её персам, возможно благодаря англичанам, знавшим "отмычки" к своему творению. И вот в январе 1813 года Ленкорань превратилась в своеобразный "каспийский Измаил" - неприступную крепость с превосходящим по численности гарнизоном взял штурмом генерал Пётр Котляревский. В том штурме погибла половина русской отряда и самого генерала нашли израненным под кучей трупов, но потери противника были выше вдесятеро, а перед царской армией открылась прямая дорога на Персию. Шах запросил мира, но именно Талышское ханство стало главным камнем преткновения и тем не погашенным углем, из которого разгорелась в 1820-х годах следующая русско-персидская война. Единственный кусочек "нашего" Закавказья к югу от Аракса, Ленкорань во всех договорах Россия старательно выносила за скобки - ведь независимый талышский хан ещё в 1795 году признал власть русского царя, а стало быть Талыш уже к моменту начала войны значился как русская земля, которой, как известно, "ни пяди!". В 1814-26 годах в Ленкорани под русским протекторатом успел отгосударить своё третий хан Мир-Гасан, а затем ханство продолжило существовать как особая административная единица, которой правил "временный диван" из двух беков и русского генерала. Наконец, в 1840 году был образован Ленкоранский уезд, над которым сменялись Каспийская область, Шемахинская и Бакинская губернии. К началу ХХ века уездная Ленкорань была небольшим портовым городком на Каспии с населением 8,7 тыс. жителей, из которых 2/3 составляли азербайджанцы, а русских было чуть больше, чем талышей.

Собственно, "шахсевены" не случайно значит "возлюбившие шаха" - подобно нашим казакам, это племя кочевых азербайджанцев специализировалось на охране границ, и многие из них ушли с Мугани подальше от власти белого царя. Вместо них в Муганскую степь потянулись русские переселенцы, в первую очередь - молокане, духоборы, староверы и субботники. Первые русские сёла Привольное и Пришиб (ныне Гёйтепе) возникли здесь ещё в 1830-е годы, а к началу ХХ века в Муганской степи было полсотни русских селений. Шахсевены, однако, и за сотню лет не забыли жажду возмездия, и уже после Февральской революции сквозь лопнувшую границу вторглись на Мугань. Они разорили и вырезали часть русских сёл, но другие сёла под началом белых офицеров Бориса Хошева и Фёдора Ильяшевича успели подготовиться к обороне и не только дать отпор кочевникам, но и начать погромы оседлых аулов. В Ленкорани тем временем творилась знатная чехарда властей, находившаяся в странном резонансе с Баку: сначала "Мусават" (азербайджанская партия) разграбил пароход с оружием, затем его сместили прибывшие морем представители Бакинской коммуны, а с её падением здесь по образцу бакинской Диктатуры Центрокаспия возникла "Диктатура Пяти" эсеров и большевиков, отметившихся в боях на Мугани. Когда же Баку взяли турки, в Ленкорани установилась белая Муганская краевая управа под началом Лазаря Бичерахова и Михаила Пржевальского. Формально она ориентировалась на Деникина, фактически же здесь хозяйничали полевые командиры, чья власть порой ограничивалась одной улицей, и управляли кто во что горазд. Часть из них объединились в Комитет Связи и призвали на помощь красных, и в 1919 году на месте Талышского ханства возникла Муганская Советская республика, несколько месяцев просуществовавшая в тылу Азербайжанской демократической республики и в итоге покорённая ей. Ну а ещё полгода спустя в Азербайджан вошла с севера Красная Армия, и рейд большевиков за угнанными судами в иранский порт Энзели положил начало Гилянской ССР... но это, впрочем, другая история.