«Мёртвая петля» лётчика Благина.

18 мая 1935 года «Максим Горький», взлетев с центрального аэродрома, должен был совершить демонстрационный полёт над Москвой. Прокатиться на «Максиме Горьком» в этот раз пригласили лучших работников Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ) и членов их семей.
Сопровождать АНТ-20 должны были два самолёта: истребитель И-5 лётчика Благина и двухместный Р-5 лётчика Рыбушкина. И-5 должен был лететь радом с самолётом-гигантом, а оператор, находившийся в Р-5, должен был снимать полёт для кинохроники.

«Максим Горький», который пилотировали опытные лётчики Иван Михеев и Николай Журов, благополучно поднялся в воздух и сделал круг над аэродромом. Но дальше ситуация стала развиваться по опасному сценарию: истребитель И-5 начал выполнять фигуры высшего пилотажа рядом с АНТ-20. Затем И-5 попытался выполнить «мёртвую петлю» вокруг «Максима Горького», но в высшей точке над ним потерял скорость и рухнул на АНТ-20.
Ударом был выбит средний мотор, который отвалился и упал вниз, а И-5 застрял в образовавшемся рваном отверстии крыла. Затем от истребителя оторвалась хвостовая часть, удар которой пришёлся на систему управления «Максима Горького».
АНТ-20 завалился на крыло, перевернулся и стал разваливаться в воздухе. Спустя несколько секунд самолёт рухнул в районе дачного посёлка Сокол. Окрестности потряс мощный взрыв.
Помимо Николая Благина, пилотировавшего И-5, погибли 11 членов экипажа и 37 пассажиров «Максима Горького», в том числе 6 детей.

«Я протараню самолёт, который носит имя негодяя...»

Колумбарные плиты погибших при катастрофе АНТ-20 на Новодевичьем кладбище Москвы.

Жертв трагедии торжественно похоронили на Новодевичьем кладбище. Виновником катастрофы был назван пилот И-5 Николай Благин, самовольно начавший выполнять фигуры высшего пилотажа рядом с «Максимом Горьким».

А осенью 1935 года в зарубежных СМИ грянула сенсация. 12 сентября в польской газете «Меч» было опубликовано якобы предсмертное письмо Благина, который сообщал, что идёт на уничтожение «Максима Горького» сознательно. Позже это письмо перепечатала парижская газета русских эмигрантов «Возрождение».
«Братья и сёстры!.. Завтра я поведу свою крылатую машину и протараню самолёт, который носит имя негодяя... — говорилось в письме. — Я скоро умру, но вы вечно помните о мстителе Николае Благине, погибшем за русский народ! Москва, 17 мая 1935 года».
Версия об умышленном таране, однако, широкого распространения не получила. Во-первых, её исключали все, кто знал лётчика Николая Благина. Друзья и близкие говорили, что письмо написано в таком стиле, который совершенно не соответствует присущей Благину манере общения. Во-вторых, обстоятельства катастрофы говорят о том, что это скорее был несчастный случай, нежели умышленная атака. В-третьих, Николая Благина похоронили вместе с экипажем и пассажирами «Максима Горького», а его семье власти оказали всяческую помощь — вдове, дочери, одному из родителей Благина были немедленно оформлены пенсии по утрате кормильца, дочь перевели в новую школу, да и в целом окружили родных погибшего пилота заботой и вниманием. Трудно представить такое в случае, если бы у НКВД возникли какие-то подозрения в отношения Благина.

Записка наркома Ягоды.

Первичный рапорт о катастрофе.

Забота о семье Благина не очень вязалась и с версией о том, что «Максим Горький» погиб из-за его воздушного хулиганства. Казалось, власти знают о происшедшем больше, чем говорят.