У поморов, как и у, например, ливов в Прибалтике, было табу на уничтожение лодки, даже вкрай прохудившейся и отжившей своё. А потому карбасы просто оставляли на берегу, на специальных кладбищах. И даже если этот обычай умер в 1970-х годах с укрупнением колхозов, сломавшим поморские уклады, ещё не все лодочные кладбища успели бесследно истлеть:

Чуть больше 20 километров от Чаваньги мы преодолевали два часа. Плотная цепочка изб, начинающаяся от Гремяхи, заканчиваются на Шумской - дальше от избы до избы по 5-7 километров и к тому же будут глубокие броды. Шумская уже по своему расположению казалась нам лучшим приютом, и более того - она оказалась пуста!

Не знаю точно, когда эти избы срублены, но видимо уже в ХХ веке. Неподалёку отсюда есть руины ещё одной избы, похожие на простую кучу брёвен - сами по себе эти избушки недолговечны, да и просто совершенно утилитарны, так что шедевров поморского зодчества на Терском берегу искать не стоит. К избе прилагается обычно небольшая инфраструктура - всякие сараи для лодок, сушила для сетей, возможно коптильни для рыбы, ну и отхожее место поодаль.

Прямо у дороги сложены не колотые поленья, а запирается избушка вот так:

В сенях - дрова, инструменты и плита, которую можно оживить, привезя с собой баллон с газом:

В комнате - печка, из которой мы выгребли несколько сантиметров золы: по местной традиции, хозяева прибираются в избах не перед выездом, а по возвращении. Затопленная печь поначалу наполнила помещение дымом, но мы знали по нашим прошлым северам, что так и должно быть - в трубе стоит "пробка" холодного воздуха, и тяги не будет, пока он не прогреется. Знал я по прошлым северам и то, что нет тепла добрее, чем от русской печки - ведь греет не огонь, а медленно остывающие после огня камни.

На стенах рядышком иконы, срамные картинки из глянцевых журналов и глобус. А ещё - советские рубли над входной дверью, чтобы вахта удалась:

Портрет хозяев. Они здесь такие, какими и представляешь поморов:

Спасательный круг с теплохода "Авача", покрытая солью перчатка - фрагменты быта людей, чьим полем остаётся море:

Якоря у таблички - не знаю, используемые ещё или поставленные для красоты:

А над тонёй - крест. Без одинокого креста на Белом море никуда, тем более что испокон веков кресты использовались как навигационные знаки. Обратите внимание на людей - все виденные нами машины у Шумской останавливались, их водители и пассажиры критически осматривали избу снаружи, заглядывали в окна, но ни разу не заходили внутрь. Иногда через несколько километров они притормаживали уже рядом с нами, догадавшись, что это мы внепланово заняли тоню:

Чаще всего это были грузовики с пассажирскими кунгами, и лишь один раз рядом с нами притормозил "Урал", гружёный пустыми ящиками из под рыбы. Факторию (рыбзавод) в Чаваньге я показывал в прошлой части, и видимо на целую машину груза набирается за несколько дней: