Дойти до дна

Весной 1861-го Вагнер предпринял вторую попытку покорить Париж, предварительно проведя большую дипломатическую работу, чтобы поставить «Тангейзера» в знаменитом театре Гранд-Опера.

Через почитательницу своего таланта княгиню Меттерних, супругу австрийского посла и подругу императрицы Евгении, он заручился протекцией Наполеона III. Однако партия французских театральных снобов специально вооружилась охотничьими свистками, чтобы освистать постановку. Неудача еще больше укрепила Вагнера в отвращении ко всему французскому. После поражения Франции во Франко-прусской войне 1870–1871 годов композитор не преминул сочинить пьесу «Капитуляция», в которой от души злорадствовал по поводу краха французов.

Зато благодаря установленным в Париже связям в кругах европейских дипломатов Вагнеру удалось добиться амнистии на родине. Но в Германии почти 50-летнего композитора ждали нелегкая жизнь и скитания, напоминавшие перипетии молодости. Снова нужно было выпрашивать деньги в долг, снова самоутверждаться в музыкальном мире. Даже крупный гонорар за успешные гастроли в России в начале 1863-го не спас положения.

Источник:

В эти годы Вагнер работал над «Нюрнбергскими мейстерзингерами», комической оперой о средневековом певческом турнире, задуманной как веселая параллель к «Тангейзеру». Работа шла со скрипом. Вагнер начал уже задумываться о самоубийстве, как вдруг получил неожиданную и чудесную новость: молодой король Баварии приглашает композитора к себе, готов оплатить все его расходы и обеспечить всем необходимым.

В гостях у сказки

Это событие было похоже на сказку, тайную мечту многих художников. Но Вагнер не просто мечтал – он вполне отчетливо сформулировал свои пожелания о покровительстве со стороны какого-нибудь монарха в послесловии к изданию текста «Кольца нибелунга», вышедшем в начале 1860-х. И Людвиг II, бывший поклонником Вагнера с тех пор как «Лоэнгрин» в детстве перевернул его сознание, решил, что сможет удовлетворить эти пожелания.

Вагнер с радостью воспользовался приглашением и поселился при дворе в Мюнхене. То, что он, ранее выступавший против монархии, теперь пользуется милостями короля, композитора не смущало: Вагнер всегда действовал стихийно, словно бы забывая, что делал еще вчера. Людвиг II не просто оплачивал счета и долги композитора: между Вагнером и 18-летним королем установились отношения гуру и ученика. В письмах к друзьям Рихард восторженно писал об уме и талантах своего покровителя и настойчиво требовал от друзей немедленно бросить все дела, чтобы составить ему компанию в Мюнхене.

Некоторые так и сделали, например, Ханс фон Бюлов, ставший придворным капельмейстером Людвига II. За два года, что Вагнер провел в Мюнхене, прежде чем его судьба совершила очередной крутой поворот, он успел основать «Новую школу музыки», поставил «Летучего голландца» и «Тангейзера». А вот с «Тристаном и Изольдой» было все не так просто. Подготовка к премьере шла тяжело, а когда она все-таки с триумфом состоялась, после четырех спектаклей внезапно скончался исполнитель роли Тристана Людвиг Шнорр. Эта смерть послужила поводом к слухам о нечеловеческих нагрузках, на которые Вагнер обрекает своими партитурами бедных певцов. Сам композитор, потрясенный случившимся, даже заявил: постановок «Тристана» больше не будет никогда.

Хейтеры и поклонники

Не только сам Вагнер мыслил себя фигурой космического масштаба – у его «музыки будущего» хватало поклонников, создавших вокруг беспокойного композитора настоящий культ.
Одно время ярым вагнерианцем был молодой философ Фридрих Ницше, поверивший в концепцию музыки будущего и развивший ее в работе «Рождение трагедии из духа музыки». Но он охладел к мэтру, когда понял, что тот использует его как своего очередного пиар-агента.

Вагнерианской партии противостояла многочисленная армия критиков, откровенно смеявшихся над амбициями Вагнера и разносивших каждое его произведение в пух и прах. В 1877 году, при жизни композитора, критик Вильгельм Таперт издал книгу «Вагнеровский словарь», в которой собрал цитаты из множества статей разных авторов, писавших о нашем герое. Чего там только нет: какофония, надувательство, грубость, безвкусица, жестокость. Даже придуманный Вагнером термин «музыка будущего», который он применял прежде всего к своим сочинениям, немецкие критики употребляли с издевательским оттенком.